- А вот теперь мы обуемся и утрём нос кое-кому, – смеясь, заявил Петерис.

Кому он собирался утереть нос, Петерис объяснять не стал. Но друзья его весело поддержали. Клим же сделал вывод, что был на кого-то у друзей остро наточен зуб.

- Цену на шкуры виверн, мы, разумеется, сбивать не будем, – пояснил Вилент. – Отдадим одну личному мастеру Правителя, вторую ему же продадим. Ему же закажем изготовление нам по паре сапог и туфель и ещё с барышом останемся.

- А из кожи водяника не изготавливают обувь? – спросил Клим.

- Изготавливают, – ответил Рольф. – Тоже очень крепкая и красивая, но немного уступает в степени износа виверне и не имеет металлического блеска. А уж в цене, и говорить нечего. Но, зато, из кожи водяника куртки непромокаемые изготавливают.

- Каждый год штормами выкидывает от пяти и больше водяников, – пояснил Вилент. – И неизвестно, сколько, их выбрасывает на необжитой территории. А виверн добывают одну-две в несколько лет.

- Так, значит, на необжитой части побережья, выброшенные водяники, если не смогут уползти в болото, пропадают? – спросил Клим.

- Не все, – ответил Вилент. – Те же Охотники, совершая облёт побережья после каждого шторма, отлавливают, а если не успевают, подбирают погибших. Всё монета в кошель весомая. И отцу перепадает. Иногда он сам вылетает с ними.

- А кто такой водяник? – спросил Вячеслав.

- О-о-о, жуткая тварь, – ответил Клим. – Представь себе анаконду. Ты видел живьём анаконду?

- Довелось.

- Пятиметровая змея, толстая до безобразия, поэтому не такая гибкая. Голова, как сковородка с выпуклой крышкой, а когда открывает пасть, то выбрасывает с десяток щупалец и становится похожей на мифическую Гидру. А ещё верещит, переходя на свист на уровне ультразвука.

Пока Клим описывал Велехову водяника, Петерис, Рольф и Вилент, посмеивались, взглядывая на них и продолжая возиться с вивернами. Шкуры, обработав магически, сложили и положили Климу в рюкзак. Туда же пошли когти с крыльев, связанные в пучки острые отростки, располагавшиеся по хребту, и, упакованные в специальные мешки, головы.

Потом из бёдер были вырезаны большие куски мяса.

- Вот нам обед и ужин, – весело проговорил Петерис. – И твоего, Клим, Канрита накормим.

- А это съедобно? – настороженно спросил Велехов.

- Вот сейчас и проверим, – со смехом проговорил Вилент. – В учебниках пишут, что мясо виверн пригодно в пищу. У грифонов спросим.

Вилент свистом призвал грифонов. Махнул рукой на туши виверн. Те, не раздумывая, принялись отдирать приличные куски мяса и заглатывать.

- Вот вам и ответ, – засмеялся Вилент.

Поднялись наверх. Рольф ещё раз поменял грифону компрессы на обеих ранах. Канрит уже не стонал, дышал ровно, и даже приподнял голову при появлении людей. Пока Рольф менял компрессы, Петерис и Вилент подняли куски мяса для Канрита.

Клим стал кормить грифона, который с удовольствием заглатывал куски мяса. Насытившись, Канрит, вытянув шею, опустил голову на землю, закрыл глаза. Вилент и Вячеслав занялись выкладыванием очага, прямоугольной продолговатой формы. Петерис и Рольф левитировали к лесу в поисках дров. Принесли по охапке сушняка и смотались ещё раз. С сушняком принесли тонкие молодые ветки какого-то кустарника, похожего на иву. Ветки очистили от шкуры, слегка обожгли пламенем очага и нанизали на них кусочки мяса.

На обед у путешественников был шашлык из мяса виверн. Ели в прикуску с диким луком, обнаруженном на опушке леса. Велехов определил его как слизун, произрастающий в Сибири. Мясо оказалось нежным, но не настолько, как у скрэйлов.