– Привет, Бред. Скажи, что со мной не так?

– Ты о чем? – не понял парень, удивленно остановившись.

– На меня все пялятся, словно я чертовски неотразим сегодня. – пояснил Фонтейн. Бармен неожиданно смутился, оглядевшись по сторонам.

– Слушай, а ты не в курсе? – тихо спросил он.

– Не в курсе чего?

– Ваши с братом имена во всех газетах. Купи любую в ближайшем киоске и все поймешь.

Майкл растерянно кивнул, глядя вслед удаляющемуся бармену. Что за ерунда? Неужели Даниэль снова влип в какой – то скандал? Теряясь в догадках, Майкл быстро пересек улицу в поисках газетного лотка, и когда нашел…. У него помутилось в глазах.

– О, мой Бог. – воскликнул он, схватившись за голову. Это был не просто скандал. Хуже, стократно хуже. На всеобщее обозрение была вытащена тщательно охраняемая и самая постыдная тайна семьи Фонтейнов. Но это было много, много лет назад.

Расплатившись с продавцом, Майкл схватил газету, одновременно доставая телефон.

– Не ожидал тебя услышать, Майки. – раздался в трубке заспанный хриплый голос брата. – Никак прикупил газету? Но самое интересное впереди. Посмотри вечерние новости. Я просто суперзвезда.

– Дин, я позвонил, чтобы узнать… Ты как? Ты в порядке? Я вылечу ближайшим рейсом. Мы должны решить, что с этим делать. Нужно остановить весь этот кошмар, дать опровержение.

– Брось, Майкл. Все кончено. Ты видел фотографии? Письма. У Дейзи есть видеозапись. Все пойдет в эфир вечером.

– Подожди, Дин. Откуда у этой Дейзи столько информации. Отец заплатил Джону Кингстону. Он поклялся, что отдал все негативы.

– Нужно было грохнуть и этого ублюдка тоже, – равнодушно бросил в трубку Даниэль Фонтейн. Майкл был поражен его спокойствием.

– Послушай, нельзя все так оставить. Нас же разорвут.

– Мне плевать, Майк. Все кончено. – снова повторил он. – Дейзи Вилар – дочь Кингстона. Она нашла негативы и видео пленку в сейфе отца. Он сохранил их, как гарантию, своего и ее будущего. Я предлагал ей деньги. Черт, я ей все предлагал. Был ее личной проституткой. Но мне надоело.

– О, господи, Дин. Почему ты мне ничего не сказал. Мы бы вместе разобрались с этим. А теперь? Что делать теперь?

– Жить дальше. Немного позора, и все когда – нибудь забудется.

– Ничего не забудется. Твои партнеры разорвут контракты, бизнес полетит к черту, мои картины никто не станет покупать.

– Не сгущай краски. Это старая история.

– А если тебя будут судить?

– Ты смеешься? Мне было восемь лет. В любом случае срок давности преступления давно истек.

– Тебе действительно наплевать, что какая – то сучка разрушила наши жизни?

– Нет, не сучка. Это я. Я все разрушаю, Майк…. Не нужно приезжать. Я, правда, в порядке. Ничего личного, но я бы не хотел тебя видеть сейчас. Я еще не готов. Извини, что испортил … снова все испортил.

– О чем ты говоришь, Даниэль? Что ты испортил? Ты не виноват.

– Я говорю не о скандале. – сухо ответил Дин.

Майкл почувствовал, как предательски дрогнули колени, а сердце пустилось в галоп. Черт, он совсем забыл о Джил. Что, если она уже читала утренние газеты? Нужно найти ее и все объяснить.

– Майкл, ты еще там?

– Да. Я просто подумал. Я … Должен поговорить с Джил. Она могла прочитать статью. И ей нужно все рассказать прежде, чем она вытворит что – нибудь.

– Но ее это больше не касается, если ты не успел жениться на ней. – голос Даниэля прозвучал холодно и безразлично. И так же неестественно, как радостно и буйно радовалась к месту и нет Джил. Однако, Дин продержался в выбранном амплуа недолго. Когда он задал следующий вопрос, за каждым его словом стояли боль и мучительная тоска. – Как она, Майк?