– Да ты знаешь ли, о чем говоришь, анир! Моя дочь не какая-то девка, которую ты можешь получить по щелчку пальцев! – взвился папа.

– Иногарт! – сказал Окнерд уже с нажимом, но результата не добился.

– Она племянница правителя, единственная наследница крови крессы Гарлейф!

– Я заметил, что она отличается от бледнокожих чистокровных дочерей земель Гелиизена, – в ответе легко угадывалась насмешка, – но это не меняет того факта, что я хочу именно ее.

– Чистокровных?! – еще больше горячился отец. – Да ее кровь – священный эликсир, родившийся из смешения двух древнейших правящих родов! Неужели ты думаешь, что смеешь претен…

– Не забывайся, человек! – рявкнул анир так, что я отшатнулась от стены. – Мой род древнее ваших в разы, я сильнее, богаче и влиятельней любого жалкого аристократишки, что захочет претендовать на нее в вашем… Гелиизене! И я не какой-то униженный мальчишка-проситель, клянчащий у тебя что-либо, я в своем праве взять то, что вожделею. Не подонок, алчущий твою бесценную дочь в качестве наложницы или военного трофея, хотя и это мог бы себе позволить! Я требую ее мне в жены, и ни ты, ни твой государь – никто вообще не посмеет мне отказать!

– Безусловно, глубокоуважаемый онор Бора. – Ответ правителя был кислым и полным плохо скрываемой ненависти одновременно. – Никто, кроме самой великолепной Греймунны, из-за которой весь наш спор. Мы же все здесь цивилизованные люди и не станем опускаться до того, чтобы принуждать девушку к браку?

– Греймунна… – пробормотал мое имя анир, будто вслушиваясь в звучание. – Кресс Окнерд, неужели я произвожу впечатление мужчины, у которого есть необходимость принуждать женщину быть со мной?

– Вкусы женщин в наших краях отличаются от предпочтений ваших.

– Если у Греймунны вообще есть вкус, ум и она просто не слепа, а в этом я убедился, то выберет меня, – пренебрежительно фыркнул анир, поднимая в моей душе море возмущения. – А ты, кресс Иногарт можешь уже приказывать начинать собирать вещи ей в дорогу.

Я все ждала, когда отец возразит, откажет этому нахальному мерзавцу окончательно и бесповоротно, но так и не дождалась.

2. ГЛАВА 2

Осень

Я поморщилась от тянущего ощущения в низу живота, но главный дискомфорт доставлял не он. Представлять новую вспышку разочарования в глазах Альми было куда болезненней, чем терпеть ежемесячные проявления женских недомоганий. Все у нас шло как-то не так: не выходило безоблачного счастья и быстрого исполнения так хорошо продуманного им плана, и это явно злило и угнетало моего супруга, и раз за разом в сознании возникал вопрос, верно ли мы поступили.

Поначалу все сложилось идеальней некуда. Злость на то, что отец и дядя с такой легкостью отказались препятствовать любым притязаниям нахального анира, подпитала мою решимость к побегу, а еще помогла, не дрогнув, встретиться на празднике с этим самодовольным мужиком лицом к лицу и развернуть события именно так, как и было необходимо. Хотя испугаться было немудрено. Казавшийся мне всю жизнь огромным главный зал резиденции, щедро украшенный к знаменательному событию, на пространстве которого даже собравшаяся небывалая толпа представителей лучших и не очень родов как-то терялась, вдруг почудился мелкой комнатушкой, когда всего лишь пятеро аниров вошли, глядя с высоты своего роста по сторонам так, словно владели и этим местом, и всем миром в принципе. Одеты так же в черное, правда, на этот раз без дорожной грязи, толстых нагрудников с тиснением, придававших их фигурам излишнюю грузность, и шлемов, а из оружия лишь по одному длинному кинжалу, болтавшемуся на боку. Светлые длинные волосы возглавляющий шествие громила собрал в низкий хвост, но ни один из них не счел нужным даже побриться, как это принято у нас. На лицах с грубыми, будто рубленными чертам как минимум недельная щетина. Что взять с дикарей? На секунду я испытала нечто отдаленно похожее на шок или оцепенение, когда разглядела необычайный цвет глаз идущего впереди анира. Настолько насыщенно и в то же время нереально прозрачный голубой, что почти светился на фоне его светлой кожи и волос даже на том расстоянии, что нас разделяло. Почему-то вспомнились дикорастущие цветы идри, которые мне всегда так хотелось потрогать или собрать в букет в детстве, но отец сразу предупредил, что это яркое великолепие опасно: коснешься – и на коже вскоре появятся ожоги, которые будут мучительно болеть долгие месяцы и оставят шрамы навсегда.