Пытаясь успокоить сердце, я спрятала их обратно в шкатулку. Теперь понятно, почему у нее такой интересный замок, который по сути может открыть только владелец… Хотя, я-то не Маргарет… Но, с другой стороны, тело-то ее, а артефакт реагирует на кровь, а не на душу. Выдохнув, я открыла коробочки поменьше. Тут были собраны отдельно браслеты, серьги и кольца, в каждой по десятку. Не удержавшись, примерила несколько колечек, и порадовалась – они были впору. Посмотрела, подумала, да и оставила самое простое на себе, витой серебряный ободок, и такие же сережки к нему. Посмотрела в зеркало и осталась довольна. На столе остались только два самых маленьких коробочка, в первом, вытянутом, оказались наручные часы, увидев которые, я чуть не завопила от восторга. Кожаный ремешок выглядел новым, а под стеклом все в том же витом обрамлении бежали две стрелочки, а третья стояла на месте. Последняя тут выполняла роль будильника. Это очень нужная находка, теперь мне не придется полагаться во времени на Вердану. Я тут же застегнула их на запястье и довольно покрутила рукой. И вот, на столе среди бумаг осталось одна коробка, уже по размеру и виду которой было понятно, что в ней кольцо. Но какое… На листочках из белого золота держалась розочка из красного, на лепестке которой лежала бриллиантовая капля росы. Убрать его у меня не поднялась рука. Это была любовь с первого взгляда. А стоило мне надеть кольцо, как снять его у меня уже не вышло. Я даже сбегала в душевую и попыталась стянуть его с мылом, но нет, украшение словно приросло к коже.

Подумав, что с этой проблемой я буду разбираться позднее, так, как не известно, когда вернется Вердана, а я еще не посмотрела документы и письма. Поэтому пока оставила вопрос с кольцом на потом, тем более не так уж мне и хотелось его снимать. В документах значились какие-то местные банковские бумаги, в которых я тоже пообещала разобраться позднее, к ним добавила те, что притащила мне Бетти вместе с пирогами, и убрала их на место. У меня на руках остались только письма.

Открывать их было немного совестно, ведь написаны они были не мне… Но чувство вины отошло на второй план, когда я подумала, что не просто так я попала на место Маргарет. Либо она сама просила высшие силы об этом, либо они подсунули меня, когда душа девушки покинула тело. Кстати, по непонятной для меня причине. Я решительно вскрыла первый конверт.

«Маргоша, милая моя доченька, если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет. Я люблю тебя детка, но против черной лихорадки выстоит редкий маг, а я у меня дар так и не проявился. Но я верю, что тебе повезет намного больше. Доченька, я оставила завещание, но сейчас, покидая наш мир, начала понимать, что зря сделала отца опекуном твоего наследства. А переписать из-за болезни его уже нельзя. Я люблю твоего отца, от многого отказалась ради него, он замечательный человек, но так мягок и податлив. Нет. Я люблю его безмерно, и ни о чем не жалею. Но боюсь покидать вас, очень боюсь, милая. Ты уж пригляди за ним, пожалуйста. И будь благоразумна. А то, как говорила твоя бабушка, в минуты злости на дедушку, есть в нашей крови ветер, даже если стихия никак себя не проявляет. Отец, скорее всего, не станет рассказывать тебе историю нашей семьи, посчитает это лишним. Но знай, не все так просто… Да, я, графиня, вышла замуж за твоего отца, барона, но если считать отсутствие у меня дара, то это не такой уж и мезальянс. И благословение родителей мы получили. В отличие от твоих дедушки с бабушкой. Он, старший сын герцога Фарнгона из Востиниана, отрекся от титула и навязанного брака и сбежал в Оссирианд, где встретил Летицию эль Санти, мою маму, твою бабушку. Как-то мне писала жена его младшего брата, мейна Амелина, вот только навестить я ее уже не сподобилась из-за болезни. Надеюсь, ты разыщешь ее, все же родственников у нас по эту сторону границы не осталось. Главные сокровища семьи оставлю под охраной вечного древа и калакаты, как и женское родовое кольцо, и часы, которые ты так любила теребить у меня на запястье. И последнее письмо твоей двоюродной бабушки, если вдруг ей понадобятся какие-то доказательства, ведь общей крови у вас нет. Прости, милая, что письмо так сумбурно, но держать перо мне тяжелее день ото дня, а хотелось бы так много тебе сказать. Я люблю тебя милая, и пусть стихии присмотрят за тобой».