Кроме того появилось много обменников, разных фондов и банков, которые предлагали свои услуги. Одни предлагали выгодно обменять валюту, другие вложить, третьи взять кредит. И всё это взывало, кричало, тащило всякими рекламами не только в СМИ, но и внешними атрибутами: баннерами, растяжками, плакатами и витражами. Мозолили глаза красочные панно на стенах зданий, в окнах ресторанов и кафе, на крышах и балконах. А уж вечером разноцветные огни превращались в вакханалию цвета и музыки.

Народ торопился, он спешил по своим неотложным делам и в то же время оглядывал новые призывы, закладывая в память новые, пусть ненужные, советы и предложения настырных объявлений и реклам.

Рынок диктовал и правила жизни.

Кроме коммерсантов появились и те, кто контролировал этот сегмент экономики, а именно рэкет. Крышевали всё и все, кто не торговал. Молодняк под предводительством смелых сильных самцов организовывал банды и группы, которые предлагали свои услуги в охране, как человека, так и его товара. И их было много! Они воевали друг против друга, вырывая с болью и кровью более выгодные куски территории и компаний. Там тоже был своеобразный торг, который был смертельно опасным, но в то же время весьма прибыльным. Общество разделилось на тех, кто копил и тех кто отнимал накопленное, то есть кто делал деньги и кто их отбирал, иными словами грабил.

Представителя власти, а именно милиция, погрязла во взятках от тех же рэкитеров и даже большие группировки имели их на своем балансе, просто кормили с руки, дабы те закрывали глаза, а иной раз и помогали в сложных ситуациях. Простому коммерсанту помощи негде было искать: или иди под руку бандитам или закрывай свой персональный бизнес.

Рынков было много, как и крышевальщиков: Измайловский, Черкизовский, Динамовский и еще множество мелких, а также частников с плодами труда своего огорода. Москва превратилась в огромный базар в миллионы продавцов-покупателей. И если сами жители больше были первыми, то вторые были такими же, только уже в своем регионе России. Со столичных рынков тащили в свои города и веси оптом и в розницу, всё, чем была богата Москва.

Этим теперь жила и моя, то есть моего тела тетка Юлия Сергеевна, в прошлом врач высшей категории одной из московских поликлиник, помогающая дочери закончить МГУ, куда вкладывала деньги. Маринка понимала и помогала матери, как могла, особенно, когда не была занята учебой, то есть летом и зимой. Они летали в Турцию и Грецию за кожей и мехами. Начальный капитал был у них приличный, и они могли позволить себе эту простую и в то же время доходную часть торговли: закупали и сдавали оптом в один из комиссионных магазинов, где заведующей работала её подруга. Та принимала товар и тут же расплачивалась по предварительному сговору. Если же товар не шел, то его спихивали на «Черкизон», как именовался тогда этот огромный рынок, где также существовал свой человек. Человек военный, прапорщик бывшей советской армии, мужчина сорока пяти лет держал место в ряду таких же продавцов и был любовником той подруги. Он же поддерживал отношения через местных братков с группировкой державшей этот участок, и торговля шла успешно. И хотя прибыли было маловато для больших закупок, но на жизнь хватало всем.

Я, оказывается, была так называемой племянницей Юлии Сергеевны, а иначе седьмая вода на киселе: дочерью жены мужа, который являлся братом Юлии. То есть, никем. Прямого родства как такого не было. Исключительно по бумагам. Он, женившись на моей матери, усыновил или удочерил меня еще малявкой, дав фамилию и отчество. Так я стала племянницей тетке и сестрой Марине. Мне это даже нравилось, так как на прямую освобождалась от непосредственной опеки мнимых родных и могла начать жизнь по собственному усмотрению. Но пока я знакомилась и с ними и со временем, в котором непонятно как очутилась. Почему и кому это надо уже перестала задавать вопросы, не найдя даже приемлемого ответа. Решила не заморачиваться этим, а приглядываться и прислушиваться, чтобы найти свою нишу в этом жутком бедламе под названием «кровавые девяностые». Нет, я не собиралась влезать в бизнес, который предлагали родные, я собиралась начать свой. А для этого нужно было вспомнить те самые годы из своей жизни, вспомнить и применить сейчас.