— Я знаю, — киваю и отхожу от Кати на безопасное расстояние, потому что, когда она плачет, меня кроет. Настолько, что я абсолютно не могу себя контролировать.

Если не сбегу сейчас к окну, точно ее поцелую. Эта навязчивая идея витает в воздухе сегодня целый день. Меня трясти начинает, когда она рядом. Так близко, что я чувствую ее тепло, дыхание, слышу, как быстро и громко колотится сердце.

Катя невероятная. Я никогда не встречал таких, как она. Жизнерадостных, простых, открытых. От нее невозможно оторвать взгляд, если она находится где-то поблизости. Я пялюсь на нее как повернутый в любой удобный момент, чаще, когда она этого не видит. Гребаный сталкер.

— Переоденься в ванной, я тебя подожду тут.

Она кивает и без лишних вопросов скрывается в душе, сорвав с вешалки какую-то одежду. Делает это так разъяренно и отчаянно, что плечики сиротливо валятся на пол.

Пока в ванной шумит вода, стягиваю с себя водолазку. Ее тоже хоть выжимай. Остаюсь в темных джинсах и носках. Бросаю промокший предмет гардероба на батарею и, сунув руки в карманы штанов, пялюсь в окно.

Чувствую, как по предплечьям ползут мурашки. Это не от холода, это от того, как позади хлопнула дверь. Катя вышла из ванной с полотенцем на голове.

На ней синяя пижамная рубашка и шорты.

Увидев меня, а точнее мою голую спину, Катя замирает. Вижу это в оконном отражении.

— Ты…

Она жует свои розовые губы, переминаясь с ноги на ногу.

— Водолазка насквозь, — поясняю свой внешний вид, медленно разворачиваясь к ней лицом.

Катя опускает взгляд и делает шаг навстречу. Замирает от меня сантиметрах в десяти.

— Потанцуй со мной, — на ее губах появляется улыбка. Искренняя, милая, трепетная…

— Что?

— Потанцуй со мной, Данис, — говорит с расстановкой и тихим смешком. — Или ты не умеешь?

Ее рука ложится на мое плечо, вторая прячется в моей ладони.

— Умею, — разрываюсь между желанием притиснуть Катю к себе и сдерживать на расстоянии ладони.

Побеждает первое. Рывком тяну ее на себя, выбивая воздух из наших легких одновременно.

Катя ойкает и звонко смеется.

— Откуда?

— Раньше я тренировался в спорткомплексе. На втором этаже был ремонт, и поэтому на несколько месяцев, — делаю шаг в сторону, и Катя потягивается за мной, заглядывая в глаза, — в соседний пустой зал переехали бальники.

— И? — ее зрачки загораются неподдельным интересом.

— Мы над ними прикалывались, даже тренировку сорвали. В тринадцать лет ума нет совсем, — скольжу взглядом по Катиным губам, черт! — Наш тренер, — переставляю ногу, — это увидел и заставил целый месяц посещать тренировки по танцам, лично контролировал наши посещения и прогресс, — приподнимаю Катю над полом.

— И ты ходил? — она охает с таким заразительным весельем, болтая ногами в воздухе, упираясь ладонями мне в плечи.

Наш танец превратился в какие-то обжимания, не более.

— А куда бы я делся? — возвращаю ее на землю, нависая над красивым лицом.

— Устроил бы бунт.

— Мы были наказаны за дело.

— Ты же правда на меня не обижаешься? — шепчет, заглядывая мне в глаза.

В своей голове я перехожу черту. Вдребезги разбиваю грань дозволенного и толкаю Катю на кровать. Целую ее, целую и обнимаю.

В реальности же только чуть сильнее сжимаю пальцы на ее талии.

Сглатываю. Внутри все сжимается.

— Не обижаюсь. На тебя невозможно обижаться.

Катино лицо озаряет улыбка. Снова. И как только это происходит, мне самому становится неимоверно легче.

— Значит, мир? — протягивает мизинчик.

Киваю, обхватывая ее палец своим.

— Друзья навек, — выдает с придыханием, и все, что мне остается, согласиться. Сейчас и навсегда…