Время до обеда промчалось незаметно. Когда ведьмочка вернулась домой и села перекусить, взор привлекла довольная морда рыжего Бандита. Словно извиняясь за вчерашнюю кражу колбасы, котёнок с важным видом положил у носка её туфель пойманную им самим, но уже дохлую мышку. Он гордо сверкнул огромными глазищами, лукаво посматривая на обалдевшую от подарка хозяйку.

В это самое время в дверь кабинета заведующей психиатрическим отделением негромко постучали. Вслед за этим в дверь просунулась лысоватая голова и, хитро прищурясь, вопросила:

– Полинка, к тебе можно? Не занята? Я по поводу той девицы, которой ты поставила умопомрачительный диагноз «Амнезия неясного генеза». Это вообще что за халтура, а? – старший следователь, который не оставлял надежды охмурить-таки вредную «заучку», просочился в кабинет, лукаво улыбаясь, – Годы идут, а ты всё такая же зануда, как в школе.

– Это комплимент? – светлая бровь Полины вопросительно изогнулась. Она уже давно привыкла к назойливым ухаживаниям старого друга.

– Ну, вот что с тобой делать? Придётся пойти на должностное преступление, и дать взятку чаем, плюшками и конфетами. Ставь чайник. Сначала поговорим без лишних ушей. Потом подопечную свою пригласишь. Разговор будет серьёзный. Но, сначала чай. И не смотри на меня так сердито. Я же знаю, не присмотри за тобой, поесть забудешь.

Врач сердито фыркнула и, как в далёкие школьные времена, и показала Сергею Викторовичу язык:

– Молчи уж Серёжка-Парамошка! А где твоя гармошка? Всё ещё помнишь, какие конфеты я люблю? – карие глаза откровенно смеялись над неудачливым ухажёром.

– А то. И не надейся, что избавишься от меня, – пробубнил блондин, хитро поглядывая на неуступчивую докторшу.

– Ой, женился бы ты уже, наконец, и не путался у меня под ногами! Надоел хуже горькой редьки!

– А, так ты согласна?! Так и знал, что просто цену себе набиваешь. Сейчас разберёмся с твоей красоткой и пойдём заявление подавать. Колечко у меня уже давно для тебя куплено. Красивое, между прочим, с изумрудиком.

– Какое заявление, куда? – Полина обронила чайную ложку, та с жалобным звоном упала на стол, а потом и на пол. – Ты о чём вообще?

Полюбовавшись на совершено очумелое выражение на лице любимой женщины, Сергей самодовольно обронил:

– Куда, куда? В ЗАГС! На улицу Лизюкова, 4. И только попробуй сказать нет, язва блондинистая! Время идёт, а у тебя в голове кроме карьеры и работы ничего и нет. Твои родители согласились на наш брак. Откажешься, они тебе быстро мозги вправят! – мужчина протянул даме изрядно потрёпанного ею сердца маленькую красную коробочку, в которой лежало изящное колечко. – Надевай, кому говорю! Хватит уже тайком встречаться! Давно уже не шкодливые подростки!

Полина страдальчески закатила глаза. Потом надела, наконец, перстенёк и, сделав страшные глаза, прошипела:

– Серёжка, хорошо подумал? Меня моя пациентка, похоже, чернокнижницей считает или некроманткой. Она думала, что я её заставлю упырей или оборотней кормить. Ты часом не упырь, любимый, или, может быть, зомби?

– Я хуже! Я твой будущий муж и следователь к тому же. Нечисть нервно смолит в сторонке. А девочка твоя, похоже, из ниоткуда. Мы вообще ничего о ней не нашли. Появилась она прямо в закрытом помещении. У бабки Нюры, которую в очередной раз замели за дебош и бродяжничество, была истерика, когда эта красотка просто материализовалась в обезьяннике. Потом ещё её красное вечернее платье и туфли превратились в штаны, линялую футболку, и дырявые кеды. Она до сих пор не может прийти в себя. Конечно, мы сказали, что девушку нашли на пустыре, но это неправда. Только просит не отдавать её упырице. Божится, что найдёт работу и станет достойной гражданкой. – Сергей Викторович долил чаю в чашки и продолжил. – Девочка попала в дурно пахнущую историю. Говорят, как пообвыклась тихая, приветливая и работящая стала. Степанида очень её хвалит и беспокоится, что с Лирой дальше будет. Всё упирается в официальные документы, паспорт и прочую макулатуру.