– Расписание найдете на столе, – сообщил Миклош и постучал в дверь. Она тут же распахнулась.

– Привет, – радостно обратилась ко мне стоящая на пороге девушка – коротко стриженная брюнетка, – ты же Василиса? Наша новая соседка?

– Ага, – кивнула я, – очень приятно. А ты…

– Ханна Саланне! – выпалила девушка, – первокурсница, с факультета Клириков! А это Эстер.

И посторонилась, пропуская ещё одну мою соседку. Я уставилась на худощавую блондинку с забранными в пучок волосами, чьё лицо показалось мне смутно знакомым.

– Василиса, – представилась я и на всякий случай добавила, – Громова.

– Эстер Стирран, – сухо отозвалась блондинка, и меня будто молнией пронзило. Сразу вспомнился неприятная сцена после оглашения завещания, холеная блондинка, осыпающая меня проклятиями и визжащая, что Глаз Небес должен был достаться ей.

– Стирран? – вырвалось у меня, – а ты, случайно, не родственница Алисии?

Она кивнула и коротко ответила:

– Совершенно верно. Алисия Стирран – моя мать.

12. Глава 11

Я сидела на своей первой в жизни лекции в магической академии. Находясь в первом в жизни параллельном мире. Слушая преподавателя… хотя больше я слушала собственные мысли.

В голове был полнейший сумбур и неразбериха.

Как только я заселилась, Ханна немедленно вцепилась в меня и в первые же полчаса выпытала всю мою подноготную. Кто я такая? Откуда? Ах, из другого мира! Очень интересно! Расскажи о нём! И прочее, прочее.

О себе Ханна тоже выболтала кучу всего. Ей было девятнадцать, она была младшей дочкой мелкого феодала, вассала местного короля (имён я не запомнила, даже не силилась), в Академию Чернолесья не поступила, зато хоть сюда взяли. Инквизиция была Ханне до фонаря, её больше интересовали красивые и перспективные мальчики с факультета Заклинателей. Особенно ей глянулись «те двое одинаковых блондинчиков» – тут я подавила нервный смешок. К концу обучения она была твёрдо намерена выйти замуж, осесть дома и нянчить детей – как минимум, троих (тут нервный смешок у меня едва не перерос в нервный хохот).

В отличие от Ханны Эстер была немногословной. Она сухо поздоровалась со мной и отправилась на свою кровать – читать какую-то увесистую книгу при мягком свете магического кристалла. Такие стояли на прикроватных столиках у каждой из нас, и у каждого был цвет того факультета, на котором мы учились. Красный – у меня, синий – у Ханны и жёлтый – у Эстер, она была на факультете Алхимиков.

Пока мы болтали с Ханной, я то и дело ловила на себе цепкий, изучающий взгляд Эстер. В этом взгляде не читалось ничего хорошего. Я ей не нравилась. Это чувствовалось. На все мои попытки заговорить девушка отвечала односложно или вовсе отмалчивалась.

Интересно, это её мать так против меня настроила? И когда только успела?

– Несомненно, госпожа Громова расскажет нам, что ввергло её в такую глубокую задумчивость, – услышала я певучий баритон, и в панике вылетела из собственных воспоминаний.

– А… что… – судорожно захлопала глазами. Преподаватель пристально смотрел прямо на меня, и в полумраке комнаты его глаза горели двумя ярко-голубыми огнями. Все мои новоиспечённые одногруппники притихли, и в этой тишине мне почудилось какое-то затаённое злорадство.

– Простите, – промямлила я, – отвлеклась. Такого больше не повторится.

– Прощаю, – царственно кивнул препод, и я скептически хмыкнула про себя: откуда столько пафоса, интересно? – но при одном условии.

Я напряглась.

– Вы назовёте моё имя и предмет, на котором сейчас находитесь.

Я перевела дух. Это было легко. В нашем универе преподы обожали такие вопросы, и я быстро научилась вычленять и запоминать нужную информацию.