– Лучше вы мне скажите, мой повелитель, не чувствовали ли себя сегодня несколько… необычно?

Только за один насмешливый тон её можно было смело казнить. Собственноручно. О нет, он бы ни за что не отдал её палачу, не лишил себя такого удовольствия.

– Например, у вас могло чесаться предплечье, – продолжала играть с огнём ведьма.

На миг сжав пальцы на её плечах, Редфрит резко отстранился от Фантальм, а закатав рукав, скользнул по руке взглядом. Последние несколько часов кожа действительно зудела. Он даже собирался послать за лекарем, сразу после бала. А теперь, глядя, как по предплечью змеится странный узор, впиваясь в кожу ядовитой тьмой, понял, что целитель ему уже не поможет.

– Что это?

– Связующая метка.

– Метка? – тихо переспросил Редфрит, думая только о том, как бы расправиться с этой безумной.

– Древнее колдовство, о котором уже давно никто не слышал, – беззаботно продолжила она. – Точно такая есть и у меня. – Отбросив пену кружев, Даниэла продемонстрировала ему тонкую изящную ручку, по которой вился тот же самый рисунок. – Не переживайте, ваше величество, скоро узор поблёкнет, а со временем и вовсе станет невидимым. Но его действие никуда не исчезнет, останется неизменным: только я, я единственная смогу от вас зачать и подарить Треалесу наследника.

Обойдя стол, Редфрит опустился в кресло, призывая на помощь остатки терпения. Понимал, что, если их не будет разделять хотя бы что-то, да вот даже мебель (но лучше всё же непреодолимая пропасть), точно не выдержит. Уступит искушению, придушит мерзавку и тогда… возможно, останется без наследника.

А значит, и без королевства.

– Вы, конечно, можете попытаться разорвать эту связь, но уверяю, у вас ничего не выйдет, – беззаботно продолжала Даниэла. – На поиски ответов уйдёт время, которого у вас, насколько мне известно, уже не осталось.

– Я не маг, но даже мне ясно, что подобного рода метки нельзя наложить без обоюдного согласия. А я на это, леди Фантальм, не соглашался.

Её имя он чуть ли не выплюнул и снова испытал жгучее, почти непреодолимое желание придушить дерзкую колдунью.

– Так, да не так. – Даниэла коротко улыбнулась, прошлась по кабинету, шелестя парчовой юбкой, кончиками пальцев задев торчащие из чернильницы перья. – Эта метка действует несколько иначе. Для её создания нужно не обоюдное согласие, а крепкая обоюдная связь. Эмоциональная. Это должны быть сильные, очень сильные чувства, которые не способно притупить даже время.

– У меня к тебе нет и никогда не было никаких чувств, – хмуро заметил Редфрит.

– Так уж ли нет и не было? – заломила брови Даниэла. – Я ведь говорю не о любви и страсти – это точно не про нас. Я имею в виду совсем другие эмоции, что уже давно в вас вызываю. А вы во мне, мой король. Эти чувства будут посильнее даже самой пылкой любви.

Редфрит был вынужден признать, соплячка его переиграла. А ведь он был защищён от магического влияния. Но демонова метка, подобно смертоносному жалу вонзившаяся ему в руку, давала понять, что защититься от всего нельзя. В любых охранных чарах можно отыскать лазейку, в чём маленькая дрянь Фантальм неплохо преуспела.

– Ты ведь понимаешь, что можешь лишиться жизни. Или я могу уничтожить твоих близких. Одного за другим. Подобная выходка не должна остаться безнаказанной.

– Они ни при чём. Они ничего об этом не знают. Ни мои родители, ни моя хирата. Но… – Даниэла безразлично пожала плечами. – Если вашему величеству будет угодно их наказать, значит, так тому и быть. Воля короля – закон.

Он смотрел ей в глаза, вглядывался в утончённые черты лица и понимал, что это не игра. Ей действительно всё равно, что станет с её близкими. Холодная, расчётливая и жестокая – вот какой предстала перед ним в тот вечер Даниэла.