— Они должны лежать у Вас на столе. Миша их оставляла.

— У меня на столе? - Выгибает бровь девушка. И осматривается, обращая своё внимание на взгляды других уже пришедших. - Почему это ты не сделала? Тебе кто разрешал?

Да никто мне не разрешал… и глазеть на её заваленный стол тоже никто мне сейчас не разрешал. Я пытаюсь найти знакомый файл с нужными названиями, но здесь столько всего, что впору вызывать подмогу.

— Посмотрите, пожалуйста, - говорю тише, едва справляясь с биением сердца.

Если сейчас не найдём, это огромный косяк. Та, наверное, это тоже понимает, вздыхая и начиная осматриваться. Я даже огибаю столы, заглядывая, не упали ли листочки куда-нибудь и не уронила ли их уборщица в урну. Те, к счастью, вчера не выносили. Даже прохожу к полкам, рассматривая всё, что лежит на них.

— Может, Миша столом ошиблась, - шепчу, привлекая к себе вновь зашипевшую Анастасию.

— Я тебе десять раз говорила, когда тебя принимала, всегда отвечать за свои поступки. Было такое?

Киваю, продолжая оглядываться.

— Ты сейчас потеряла накладные, а завтра что? Тираж не туда отправишь? Ты хоть понимаешь, где работаешь, а?

Да понимаю я… правда, понимаю.

— Это серьёзное место, Алёна! Здесь нельзя ничего терять. Никогда…

Думаю про сохраненные сканы, но не решаюсь перечить. Её поднимающийся крик заставляет остановиться возле стёкол всё больше и больше народу. И мне хочется провалиться сквозь землю, лишь бы исчезнуть, а не привлекать каждого проходящего. Я снова осознаю, что похоже не подхожу для этой работы и, наверное, не зря столько дней пытаюсь пробиться в этот аквариум.

А оно мне надо, правда? Сглотнув пытаясь не разреветься, просто выслушиваю все упрёки, которые сыпятся на меня.

Позади вдруг скрипит дверь. Девушка замолкает, отвлекаясь и тут же начиная робеть.

— Что у вас происходит? - Раздаётся уже знакомый мужской голос.

От него веет пущим холодом, вымораживая во мне остатки надежды.

Я закрываю лицо руками, окончательно потерявшись, пока другие здороваются с зашедшим моим палачом. Его ещё не хватало… черт возьми, теперь же точно не выстоять. Это просто отличный повод уволить меня сейчас, как он и хочет.

— Ой… здравствуйте, Вадим Денисович. Да ничего… - Анастасия Захаровна явно робеет, натягивая на себя улыбку, - я просто провожу профилактическую беседу с Алёной. Она чуточку забылась, где работает. Вот и всё. Ничего страшного! Да и мы уже заканчиваем!

И пока я пытаюсь понять, почему тогда, если это “Ничего страшного”, меня обвинили во всем на свете, он решает не уходить, как того просили:

— Так, фея моя, давай я сам сейчас поговорю с Алёной Максимовной наедине, да? А вы пока, наши золотые, быстренько оставите нас и прогуляетесь до кафешки, хорошо?

Всех явно устраивает данный расклад, ну кроме меня одной. Редактор кивает ему в ответ, хватает со своей горы кошелёк и мчит к выходу, закрывая дверь. Даже те, кто подслушивал у окна, сейчас ушли, побоявшись перечить рядом стоящему.

— Я...

Он шикает, огибая меня и тут же выхватывая под руку первый попавшийся стул. Садится, демонстративно перекинув ногу на ногу, скрещивает пальцы рук и только после замечает:

— Какого чёрта ты приехала сюда не на моей машине?

Стоп…

— Это сейчас важно? Я просто…

Прищуривается, ухмыльнувшись:

— А ты видишь между нами более важные темы для разговора?

Выдохнув и оставив при себе своё мнение, мотаю головой.

— Так почему уехала раньше, Алёна Максимовна?

Оглядываюсь, проверяя, не остался ли кто-то слушать концерт по заявкам. Нет, кажется, никого… но всё равно отвечаю тише: