- Значит, мой кровный прапрадед и твой родные братья, дети одного отца?

- Да, Ёсган, наши прапрадеды – близнецы. И оба брата взяли третье имя Леопольд, сделав его главным, первым из трёх. Его Величество сказал, что с тех пор появилась традиция: наследник в день двадцатилетия берёт себе третье имя – Леопольд. В моём мире происходило то же самое. Моего отца звали Леопольд Иоганн Якоб.

- А как король узнал об этом?

- Его матушка – внучка Леопольда Фредрика Ёсгана.

- Так король – мой родственник?! – удивлённо воскликнул Ёсган.

- Даже роднее, чем я. Он твой двоюродный дядя.

- А Милли рассказала про своего дедушку Теодора, что он твой дядя.

- Да. Я её двоюродная тётя. И вы трое под моей опекой. Хочешь ты или не хочешь, но от меня тебе никуда не деться, – съиронизировала я, взлохматив Ёсгану волосы. – Я очень переживала за тебя, пока ты не нашёлся.

- Милли с Варьяном рассказали.

- Ёс, у меня есть портрет твоего прапрадеда. Ты на него похож. Показать?

- Покажи.

Я прошла в спальню и достала из рюкзака парный портрет братьев Крюгер.

- Вот, смотри.

Ёсган рассматривал портрет, пристально вглядываясь в лица.

- Они совсем одинаковые. Как их различить?

- Никак. Зачем? Они оба наши родовики. И, Ёсган, мы вчетвером – семья. То, что я, дедушка Милли и твой прапрадед из другого мира – наша семейная тайна.

- А ты мне кто?

- Если высчитывать с учётом разницы продолжительности жизни, то я тебе больше сестра, чем тётя. Но это только между нами. По документам я твоя тётя. Да и по возрасту я намного старше тебя.

- А Варьян знает, что ты из другого мира?

- Если не знает, то узнает обязательно, а мы узнаем его тайну. Внутри семьи тайн быть не должно. Милли тебе о своём дедушке рассказывала при Варьяне?

- Нет. Мы сидели в беседке. Они мне мозги вправляли насчёт тебя. А потом Милли сказала Варьяну: «Вар, мне с Ёсом поговорить надо», и он вышел.

- Ёс, а ведь Милли тоже твоя родственница.

- Милли? Милли тоже родственница? Как?

- Её мама из Крюгересов. Урождённая баронесса Крюгерес-Вайронокс.

- Значит, Милли мне почти сестра, – сделал вывод Ёсган.

- Не почти, а троюродная сестра.

- Здорово! Спасибо, Лео, – проговорил, обнимая меня.

- За что?

- За то, что ты есть. За то, что я буду жить. За то, что у меня есть семья.

Я обняла этого маленького мужчину. Маленького взрослого человечка. Скоро ему исполнится восемнадцать лет, а он выглядит не старше двенадцати и ростом мне до подбородка и голосок мальчишеский. Магистры обещали, что он выправится, но не так быстро, как хотелось бы. Меньше, чем за год, даже и не ожидать. Организм должен восстановить все жизненные функции, прежде, чем пойти в рост.

Мы стояли обнявшись. Его макушка упиралась мне в подбородок, а у меня в горле стоял ком. Наружу рвались слёзы, но я сглотнув, не выпустила их. Мальчик не должен видеть, насколько мне за него больно. Мы справимся с его недугом вместе, и маги нам в помощь во главе с Праматерью. А я приложу все силы к тому, чтобы излечить его душевную рану.

*****

Утро, привычно, началось с пробежки. Бежали весёлой толпой. Даже Катерина весело скакала, пытаясь обогнать Лёвку с Полькой. Да где уж там! Те удрали вперёд, увлекая за собой Ривиса, катившегося на коротких лапках, словно пуховый шар, не отставая.

Он здорово подрос и уже не сидел на плече Катерины. Передвигаться он мог стремительно, но сдерживался ради компании. А ещё у него под длинным пухом проклюнулись очень тонкие и острые иголки. Пух у него не укладывался к телу, поэтому Ривис был похож на одуванчик. Тем более что тело его было коротким, слегка сгорбленным, прятавшим короткошёрстный живот.