- Тогда зачем же мне сюда ходить?

Он осмелел вконец, девчонок же не было, американцы ему были не помехой, он их в упор не видел, каких-то там сопляков и соплячек, - полная свобода к действию.

- Дайте подумать, - ответила я ему по-английски. Он же не знал, что я супер как болтала на английском после спецшколы в Москве и четырёх курсов в универе. Это французский у меня был слабоват, а с английским-то я работала даже на синхроне, когда некого было ставить один раз, и всё у меня тогда получилось.

Он тоже не подал виду, типа, кто в наше время не знает английский, само собой разумеющийся факт.

- Слушай, пошли посидим в кафешке, пока твоих нет, протрепимся.

Я рассмеялась.

- Не протрепимся, а потрепимся, - он иногда делал ошибки в русском, которые я потом всегда ему исправляла по его же просьбе, - пошли, конечно, - опять же, желание пойти туда, куда нельзя, так и подмывало.

Мы быстро смотали удочки. В кафе мы просидели до закрытия, и дома я появилась к половине двенадцатого. Девчонки уже хотели идти в посольство заявлять на пропажу. Больше всех активничала Ленка, она обожала доносы и порядок. Ну, что сказать? А ничего. Так было.

Я им наплела что-то про Самохина, директора нашего Культурного центра, что я его встретила , и мы сидели в пиццерии.

- В какой пиццерии? Он удавится на тебя бабки тратить, - с завистью сказала Ленка.

- Да у него ж представительские есть, забыла? – отфутболила я вопрос и пошла в свою комнату, то есть в ту, которую я делила с Женькой.

- Вот повезло, - Ленка не удержалась, - буду иметь в виду.

Я взглянула ещё раз на дом, нашла глазами зачем-то окна квартиры и пошла искать такси, чтобы доехать до отеля. Как я попаду в ту самую реальность, а не останусь в этой, я не думала. Такого не могло случиться, просто мне дали понять, как обстоят дела.

Я вошла в отель свободной поступью человека, который не прячется от всевидящего ока родного посольства и всем, что с ним связано. Чего мне теперь бояться – я сама кого хочешь напугаю. Я имела в виду соотечественников. Они понятия не имеют о том, что известно мне, да даже, что будет через два месяца. А там много, что случилось тогда, вплоть до убийства и побега в Штаты главного идеолога с женой. Они отправились в трениках и с теннисными ракетками прямиком в аэропорт, где их ждали представители вражеского государства. На плите оставили горячий обед и все накупленные для торговли в СССР шмотки. Вспомнила и махнула рукой. Я всегда презирала предательство на всех уровнях.

Дошла до ресепшена отеля и улыбнулась стоявшему за стойкой администратору.

- Моё имя Исидора Дункан, номер 213, скажите, до какого числа он оплачен, если вас не затруднит, - я старалась говорить по-французски самым правильным произношением, на которое была способна.

- Не могу вам сказать, Мадемуазель, он не на ваше имя, но вы можете в нём жить, так как у нас есть фотокопия вашего паспорта. Пусть это вас не тревожит, - администратор был изыскан и вышколен.

В номере поменяли фрукты, добавили ещё слив и арбуз в холодильнике, нарезанный на кусочки. Ужин можно было пропустить. Я опять съела все финики, приняла душ и подумывала над тем, почему бы не сходить к морю. Самое лучшее море на свете – это Средиземное. Тёплое, прозрачное, с песчаными пологими берегами, с тёплыми ночами и дурманящими запахами. Всё так, но гулять молодой женщине одной в мусульманской стране, даже и очень светской и туристической, какой Тунис тогда был, нежелательно. Вот бы интернетик сюда на пару часов! Или мне надо было взять номер телефона у Майкла на всякий случай?