— Как ваше самочувствие, леди Сьерра? — Его вопрос звучит пренебрежительно.

— Все нормально, спасибо, — стараюсь отвечать коротко и без лишних эмоций, а в голове кружат слова подружек Тессы и история Ларетты. Боюсь сделать что-то не так, спровоцировать неосторожностью и вызвать гнев.

— Господин Сьерра сообщил, что вы потеряли часть воспоминаний. Это так? — спрашивает он.

— Не верите? — предполагаю я.

Ректор едва заметно ухмыляется уголком строгого рта, и сердце сжимается. Его взгляд холоден, как лед. И меня коробит от этого равнодушия. Ректор кажется крепостью, о которую я сломала не один таран, но так и не пошатнула крепких врат.

Точнее, это не мои чувства, а Тессы, в оболочке которой я оказалась. А раз я могу ощущать её острые эмоции, то, может, и с памятью разберусь?

По крайней мере, пойму, не она ли обменялась со мной телами по собственной инициативе, чтобы избежать наказания за свои злодеяния. А если она, то узнаю как, и верну все на законное место. Ну хотя бы постараюсь…

— Вы давно лишили меня этой роскоши своими бравадами, — ставит в известность ректор.

Это он так поэтично хочет сказать, что я набедокурила столько, что грош цена моим словам?

— В любом случае мне пока не в чем вас уличить, — продолжает Спиро, делая акцент на «пока», — профессора поставлены в известность и будут относиться к вам снисходительно некоторое время.

— С-спасибо, — киваю я и, раз уж вроде как поболтали, собираюсь дать деру.

— Я вас не отпускал. — Он останавливает меня приказным тоном. Медленно встает из-за стола и несколькими размеренными шагами приближается ко мне. — Вы так и не ответили, что делали в моем кабинете, — напоминает ректор, опасно прищуривая темные глаза, словно гипнотизируя. Это магическая способность или просто природная сущность этого мужчины?

— Я не помню, — говорю я фразу, которую пора уже на лбу мне написать.

— А это помните? — спрашивает мужчина, вытягивая передо мной кулак, а затем выпускает из него сероватый камешек. Мне кажется, что он сейчас упадет на пол, но тот повисает на тонкой серебряной цепочке.

— Что это? — не понимаю я. — Это мое?

— Это одна из реликвий академии. Не ценность, но интересная вещь. И, как я полагаю, вы приходили за ней, — сообщает он.

— Вы меня сейчас в воровстве обвиняете? — Я вспыхиваю, прежде чем успеваю понять. Я ведь не я, а Тесса. Надо умерить пыл и продолжить спокойнее. Но как, когда в меня сыпятся обвинения, сулящие наказание?

— Я чужое не беру, — заверяю я строго. — Зачем мне это?

— Это я и хочу узнать. — Звучит сталь в голосе. — Для чего вам нужен осколок старой луны? Хотели направить кого-то другого под иллюзией к камню правды? Или надеялись сменить личину, чтобы сбежать?

— Ничего я не хотела. И ничего не брала, раз уж на то пошло! У вас есть доказательства, что я брала этот амулет? А раз нет, то не бросайтесь обвинениями!

Ох, зря я это сказала! Лицо ректора исказилось такой злостью, словно я создала триггер. Верно! Доказательства! Он ведь знает, что во всем виновата Тесса, но именно улик ему и не хватает, чтобы совершить возмездие.

— Леди Сьерра, — рычит ректор, подходя так близко и в прямом смысле нависая надо мной. В нос бьет уже знакомый запах сандала с нотками древесины.

Дурманящий аромат и непривычная близость смущают, но колени дрожат не от этого. От страха, что он сейчас мне что-нибудь сделает.

— Когда у меня будут доказательства, я не буду размениваться на разговоры с вами. Доживайте свои счастливые деньки, но помните, что скоро ваши покои сменятся на холодную сырую клетку, где вам самое место.