Позволила себя увести, а оказавшись рядом с кроватью, попросила оставить одну. Осмотрелась – эта комната ничем не уступает предыдущим. Такая же просторная, прекрасно обставленная и элегантная. К счастью, здесь нет этих странных змеиных сувениров.

Осторожно присела на край постели – мягко, удобно. Поняла вдруг, что ужасно устала и с удовольствием бы поспала. Вот только вряд ли это удастся. В голове миллион мыслей – вопросы, домыслы, логичные опасения. Какой может быть сон в незнакомом месте? Нет уж, мало ли… Вон «папа» недавно говорил, что хотел бы придушить меня собственными руками.

Подошла к двери и осторожно выглянула – кажется, служанки ушли совсем. Хорошо… Щелкнула замком и приступила к обыску. Да-да, к самому настоящему. Я ж не с целью удовлетворить любопытство, а по делу. Если честно, содержимое здешних шкафов мне совсем не интересно. Скорее наоборот, предпочла бы вернуться в привычную обстановку больницы. Правда, умирать отчего-то резко расхотелось. Есть же мама, еще какие-то люди, которым не все равно… Вот Олена – почему о родителях не подумала? О женихе, которого ей подыскали? Об Императоре, в конце концов? Ее отец считает, что правителя интересует судьба дочери. Тяжело вздохнула – странно упрекать незнакомку в том, что сама натворила…

Сначала я проверила кровать. Под подушками ничего не обнаружилось, но их было столько, что я порядком устала переворачивать их. Зато получила эстетическое наслаждение – подушечки просто загляденье. Нежные цвета, вышивка, рюши, кисти. Красота, которую я никогда не могла себе позволить. Съемная хрущевская однушка как-то не располагала. Но все равно всегда хотелось как-то украсить жилище, а Лешка ругался на подобные траты. Говорил, что лишнее, ненужное и от такого хлама не холодно, не жарко.

Перешла к столу. Перебрала все принадлежности и безделушки сверху, а потом полезла в ящики. Бумага, перья, чернильница, какая-то диковинная бижутерия, шкатулка с драгоценностями и прочие девичьи мелочи. И не одного исписанного клочка, что странно, учитывая канцелярский набор в наличии.

Осмотр платяного шкафа также ничего не дал. Кроме восхищения гардеробом Олены. Понимаю, чего ее отец так бесится – он для дочери явно ничего не жалел. Чуть не расплакалась, вспомнив две свои полки с одеждой. А когда нарядное платье надевала в последний раз, даже сообразить не смогла – на свадьбу я благоразумно купила костюм-двойку. Чтобы носить его потом еще куда-то… На банкете тогда, кажется, Катя выглядела намного ярче и наряднее меня. Помню, сильно огорчилась из-за этого и как-то даже попеняла подруге, что не следовало так выряжаться. А она только фыркнула в ответ.

После полезла в нижние ящики. Сидя прямо на полу, доставала коробки с обувью и открывала одну за другой. Изящные туфельки, красивые ботиночки, милые сапожки… Эх, просто зависть берет! Неожиданно одна коробка, вытащенная из дальнего угла, показалась странно легкой, хотя в ней точно что-то лежало. И негромко гремело, если потрясти как следует.

Открыть находку быстро не вышло. Крышка была мудрено приклеена и никак не желала открываться. Пришлось встать и поискать в столе что-то острое. Ножницы нашлись вскоре, но помогли не особо. Не буду же я ее резать? А если хозяйка вернется? Посмотрела в зеркало на дверце шкафа и нахмурилась. Или все же не вернется?

Поразмышляв немного, все же взяла ножницы и распотрошила коробку самым варварским образом. И замерла от смешанных чувств – похоже, то, что так искала, нашлось. Небольшая книжица в потертом переплете. Пожелтевшие странички, испещренные мелкими, но очень аккуратными буквами. Рисунки на полях, какие-то вычисления. И одно слово, которое встречается повсеместно – Эйнар, Эйнар, Эйнар… На глаза навернулись слезы, в носу защипало. Вспомнились мои университетские тетради – лекции в каждой строчке и имя любимого на любом свободном месте. Лёшка, Лёшка, Лёшка…