— Ну что, идёшь? — угрюмо спросил Каин, подходя ближе. Я смущённо отвела взгляд. Совершенно некстати вспомнилось, как он назвал меня хорошенькой в переулке. И хотя покраснеть я не могла чисто физически, неловкость в присутствии парней никуда не делась.

— Иду! — ответила я как-то чересчур громко, сделала шаг и оступилась. Он тяжело вздохнул и покачал головой.

— Всё ещё тяжело двигать конечностями? — предположил он снисходительно. Стало даже немного обидно от подобного тона. И куда делась та забота, которую он проявил ранее?

Я кивнула в ответ на вопрос. Тогда он не спрашивая подхватил меня на руки.

— Эй! Ты чего?! — возмутилась я, невольно цепляясь за его шею.

— Не воображай много, — ответил он, быстро зашагав вдоль балконного заграждения. — На своих ногах ты до кампуса в лучшем случае через час доберёшься. Я просто хочу побыстрее закончить с тобой.

— Я и не воображаю, — ответила я, стараясь не смотреть в сторону пропасти. — С чего бы мне вообще делать это?

Каин не ответил. Он дошёл до двери на противоположной стороне, за которой скрывалась лестница. Мы спустились на два яруса вниз и снова вышли на балкон. Опять дошли до противоположного края и снова спустились. Местное устройство оказалось куда более запутанным, чем я могла предположить. Я старалась запомнить путь до мавзолея на всякий случай, но спустя время поняла, что это бесполезно. Видимо, на то, чтобы привыкнуть и запомнить, у меня уйдёт уйма времени.

«Время. Интересно, сколько у меня его теперь? Как долго существуют Немёртвые? И если «умирают», то когда и от чего? И вообще, как так вышло, что я стала такой? Может и отец бы смог, если бы знал, что так бывает?»

Небьющееся в груди сердце потяжелело. Удивительно, но даже будучи Немёртвой, я продолжала чувствовать утрату. Захотелось заплакать, но слёз не было.

— Не реви, — вдруг сказал Каин и остановился. Я подняла на него глаза. Он смотрел вперёд прямо перед собой. — Слезами ты себе не поможешь. Чем раньше забудешь о прежней жизни, тем приятнее и счастливее окажется существование после смерти.

Он аккуратно поставил меня на ноги. Мы стояли возле двери подсвеченной фосфорным светильником.

— Всё не так, — ответила я. — Свою смерть я даже осознать ещё не успела. Мне грустно оттого, что несколько дней назад я потеряла отца.

— Он был хорошим? — спросил Каин каким-то странным тоном.

— Очень, — только и смогла выдохнуть я, вспоминая папину ласковую добрую улыбку.

— Тогда просто радуйся тому, что он был у тебя. Это лучшее, что мы можем сделать для тех, кто ушёл в Тёмный мир.

Каин отвёл взгляд. Я не очень поняла, что он имеет в виду, но спорить не стала.

— Вот здесь ты будешь жить. Твой чемодан уже внутри, — он кивнул на дверь. — Тут не бывает дня или ночи, но есть личное и общественное время. Прямо сейчас идут личные часы. Постарайся никого не тревожить. Завтра я зайду за тобой.

— Спасибо, — ответила я, задумавшись, что он, видимо, потратил на меня своё личное время. Отчего-то стало немного приятно. Я еле сдержала улыбку. — До завтра, Каин.

Может мне показалось, но его уши, торчащие из копны волос дёрнулись.

— До завтра, Ханна.

4. Часть 4 «Ночной гость»

Кажется, лишь после смерти я поняла, для чего людям нужен сон. Не только для того, чтобы тело отдыхало. Оно ведь и бодрствуя может это делась. Глубокое и бесконтрольное забытьё нужно для того, чтобы отключать поток сознательных мыслей, давать разуму отдохнуть. Ведь иначе можно очень быстро сойти с ума.

Немёртвые не могут спать. Я поняла это довольно быстро. В комнате, отведённой мне, была вполне удобная тахта и хоть и маленькие, но довольно мягкие плед и подушка. Я забралась в новую постель и по человеческой привычке попыталась отключиться. Мне было просто необходимо обнулить этот день. Но сна не было, а проведённые в попытках забыться минуты растянулись в часы. Я делала всё то же, что и тех редких случаях, когда у меня случалась бессонница, вплоть до смешного, вроде счёта овец или тому подобного. Но ничего не помогало.