«Ах да, я ведь умерла вчера, — припомнила я. — И теперь я в академии некромантии. А тот, кто стоит сейчас за дверью, наверняка Каин. Надо бы пошевеливаться, чтобы не раздражать его лишний раз».

Быстро свернув в комок плед, накрывавший колени, я поднялась и поспешила в душевую. Она на удивление выглядела довольно современно. Если большинство других потребностей Живых были чужды Немёртвым, то личная гигиена оставалась по-прежнему актуальной. Я взглянула на себя в зеркало и не узнала в отражении себя прежней. Бледное лицо, синюшные губы, глаза навыкате. Видимо, так я теперь буду выглядеть всегда. Печальный вздох вырвался из груди. Бинты на шее со вчерашнего вечера испачкались и слегка поистрепались. Снимать их было страшно, но необходимо. Я расстегнула пуговицы блузы и застыла обомлев. Папин медальон впечатался в кожу, буквально врос в неё. От него по груди и животу, будто солнечные лучи, расходились тёмные кривые линии. Нефрит в центре медальона светился тем же зелёным светом, что источник некроэнергии. Постепенно до меня начало доходить, почему я стала нежитью. Виной всему был этот самый медальон. Однако вопросов меньше не стало. Как подобная вещь могла оказаться у моего отца? Знал ли он о его свойствах, а если знал, то почему сам не воспользовался им, чтобы продлить своё время?

Я прикрыла руками лицо. Снаружи вновь раздался нетерпеливый стук. Нужно было собираться и идти. Нехотя я взялась на бинты. Стараясь не смотреть на шею, напоминающую лоскутное панно, я сняла повязки и встала под холодный душ.

«Да уж, — мрачно усмехнулась я. — Немёртвым можно не беспокоиться о счетах за отопление и горячую воду».

После душа, обернувшись полотенцем, я вышла обратно в комнату.

— Дьявол! — вырвалось непроизвольно, когда я увидела Каина, сидящего на тахте и нервно потирающего колени. — Как ты вошёл?!

— Было не заперто, — ответил он, деликатно отвернувшись.

Я, пытаясь натянуть полотенце по самые глаза, прошлёпала босыми ногами к чемодану и наощупь достала оттуда бельё и первую попавшуюся под руку одежду — красное платье, которое купила в дружеском угаре при походе по магазинам с Леей. Этот случайный выбор теперь привёл меня в отчаяние, однако тратить лишние секунды на поиски другого, и тем самым злить Каина ещё больше, не хотелось. Одеваться пришлось в душевой и второпях. Что делать с повязками, я так и не решила, понадеялась, что позже можно будет попросить Каина проводить меня до мавзолея.

Когда я вернулась в комнату, Каин со скепсисом оглядел меня, но промолчал.

— Собери волосы, я перевяжу тебе шею, — произнёс он также угрюмо, как и всегда.

Я удивлённо приподняла брови. Каина трудно было понять. От него веяло раздражением и неприязнью, но, тем не менее, он продолжал помогать снова и снова. Мне хотелось верить, что его суровость — это напускное. Но я знала, что рассуждая подобным образом можно очень легко обмануться и разочароваться в человеке всего лишь потому, что нафантазировала себе то, чего нет.

Осторожно присев на край тахты, я собрала волосы в пучок. Каин подсел ближе и надорвал перевязочный пакет. Я старалась не пересекаться с ним глазами, но его лицо было слишком близко к моему. Взгляд Каина казался напряжённым и сосредоточенным. Большие руки с грубыми пальцами старательно крепили салфетки на сшитые раны, а затем накладывали сверху бинты.

— Оно ведь не заживёт, да? — вдруг спросила я, осознав, что бинты носят по большей части декоративный характер.

Каин отрицательно покачал головой. Я грустно вздохнула.

— Со временем швы немного разгладятся, и будет как у меня.