Дрейк повернулся и посмотрел на меня.

— До вечера!

Он махнул рукой, развернул поводья и направил коня к распахнутым воротам.

***

— Если это правда, то почему милорд не сказал мне? — Губерт подозрительно сощурился.

— Спроси у него, когда вернется.

Я мысленно скрестила пальцы на удачу. Собственно, на ней одной мой план и строился, но Губерт умом не отличался, так что шансы, теоретически, были неплохими.

— А вам-то зачем в Карнаротт понадобилось?

— Устала сидеть в четырех стенах.

Губерт, однако, не собирался сдаваться.

— Вас ищут, сами знаете. А, ну, как, ежели узнает кто?

— Не узнают, — успокоила я. — Попрошу у Камиллы одежду служанки.

Губерту моя затея не нравилась. Оно и понятно.

— Чует мое сердце, недоброе это дело, миледи, — покачал он головой.

С тех пор, как ему стало известно, кто я и откуда, бородач обращался ко мне не иначе как «леди», «госпожа» или «Ваша Милость». Делал он это по распоряжению Дрейка или соблюдал иерархию – неизвестно, но такая субординация играла мне на руку, хотя злоупотреблять своим положением я не собиралась. Если только совсем чуть-чуть. И, конечно, без грубости.

— Милорд сказал, чтобы ты с меня глаз не сводил, — подмигнула я. — Боится, что убегу.

— А вы бы хотели?

— Что? — уточнила я, старательно изображая дурочку. — Убежать? Можно подумать, мне есть, куда.

Губерт по-прежнему нервничал.

— И все-таки, леди, странно это, что милорд меня в известность не поставил.

— Думаешь, я лгу?

— А это уж вам виднее, — без обиняков ответил он. — Откуда мне знать, что у вас на уме? Я мысли читать не умею.

— К счастью для тебя и окружающих, — хмыкнула я.

Губерт немного расслабился и даже рассмеялся, а я почувствовала, как недовольно закопошилась совесть.

— Это уж точно, миледи, — согласился он. — Не хотел бы я мысли читать. — И, помолчав, добавил, — в гневе, али со страху всякое подумать можно. Я вот и про вас, знаете ли, тоже разное думал, когда вы здесь появились.

— И что же ты думал? — подначила я.

Бородач лишь рукой махнул.

— Да уж неважно. Прошлое это дело. А у нас ведь как говорится: кто старое помянет, тому…

— … глаз вон, — договорила я, удивляясь тому, что здесь в ходу те же пословицы, что и в моем мире.

— Глаз? — удивился Губерт. — Так ведь… — он резко замолчал. — Хотя, да, пожалуй, что и с глазом тоже сойдет.

Выходит, я ошиблась: здесь эта фраза звучала иначе, и, вероятно, не слишком прилично, раз Губерт так смутился.

— Так, как же у вас говорят?

Он огляделся и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал шепотом:

— Корягу в зад.

Я улыбнулась.

— Вот и не будем поминать старое. Ну, так что? Возьмешь меня в город?

***

В отличие от Губерта, Камилла вопросов не задавала и принесла комплект одежды.

— Будьте осторожны, когда станете ходить по торговым рядам, — говорила она, затягивая шнуровку на жакете из грубой холщовой ткани.

В отличие от тех нарядов, которые носили знатные дамы, шнуровка на одежде простолюдинок находилась спереди, но это не помешало Камилле пропустить мимо ушей мои слова о том, что одеться я могу и сама.

— В больших городах много воришек.

— Спасибо, учту, — поблагодарила я.

Она опустилась на корточки и принялась возиться с завязками верхней юбки.

— Вы хотите купить что-то или просто развеяться?

— Просто развеяться. Денег-то у меня при себе нет.

— И то верно. — Камилла распрямилась. Теперь наши с ней лица находились на одном уровне. — Полагаю, это вам лучше оставить, — ее взгляд опустился к золотой цепочке со знаком солнца у меня на шее. — На всякий случай. Чтобы не украли.

Вещица, скорее всего, принадлежала Адельрин – она была на ней, когда я очнулась в ее теле.