Минуло еще несколько дней. Все это время я просыпалась с единственной мыслью – что будет, если сегодня за мной придут? В течение дня это мучительное ожидание, отступало – его вытесняли дела, которые я выдумывала, чтобы отвлечься. Читала книги (в основном по географии и истории), помогала служанкам ухаживать за грядками, а пару раз даже садилась за вышивание - слава Богу, я это умела, пусть и не слишком хорошо. Как удалось выяснить, рукоделие считалось здесь обычным занятием для леди благородного происхождения.

Но вечерами тревога вновь забиралась в голову.

— Как думаешь, лорд Сорлайн выдаст меня, если супруг придет за мной? — спросила я у Камиллы, когда перед сном она по обыкновению расчесывала мне волосы перед зеркалом.

Горничная пожала плечами.

— Не могу точно знать, миледи. Но этого требует закон. — И, заметив испуг на моем лице, поспешила неуклюже успокоить. — Милорд человек чести.

Так себе облегчение. Честь – понятие растяжимое, и большинство людей трактуют его в соответствии с собственными убеждениями. В чем заключались принципы лорда Сорлайна? Этого я не знала.

И все же, после нескольких дней затишья, я уже не была уверена в том, что побег – единственно правильное решение.

На пятнадцатый день моего пребывания в замке я почти успокоилась, и немалую роль в этом сыграло утреннее происшествие.

За завтраком, впервые за минувшую неделю, мы с Дрейком спустились к столу в одно и то же время. Он пребывал в хорошем настроении (что, как я заметила, тоже нечастое явление) и завел со мной почти дружескую беседу.

— Вижу, тебе нравится работать в саду.

Я улыбнулась.

— Это дается мне лучше, чем вышивание.

— Не удивлен, — Дрейк усмехнулся. — Ты и в детстве брыкалась, когда тебя усаживали за пяльцы.

— Надо же. Ты это помнишь, — я продолжала улыбаться, в надежде разговорить его и вытащить что-то еще.

И Дрейк захватил наживку.

— О! — он расслаблен откинулся на спинку стула. — Я много что помню. Например, — в глазах блеснул хитроватый огонек, — как ты ухнула с лошади и приземлилась в грязную лужу.

— А я помню, как гоняла тебя деревянным мечом.

Не одни лишь служанки умеют подслушивать: я тоже узнала пару деталей из прошлого Адельрин, когда девушки обсуждали меня на кухне.

— Только потому, что я поддавался. — В его глазах на мгновение скользнула грусть. — Славные были деньки. — Он немного помолчал. — Жаль, что твой отец покинул тебя так рано. — Дрейк на несколько секунд задумался, как будто решал, сказать, или нет. — Ты ведь знаешь, что, если бы не закон, то замок отошел бы тебе, а не бастарду Дженопу.

— Увы, но законы пишут мужчины, — я пожала плечами.

Вот кое-что и прояснилось. Выходит, некий Дженоп – мой незаконнорожденный сводный брат. И ему досталось все имущество.

Сбоку раздались шаги.

— Кстати, о Дженопе.

Мы повернулись. К столу подошла Лаисса.

— Губерт только что вернулся из деревни, — девушка села за стол, и, скорее всего, принципиально заняла место рядом с Дрейком. — Люди судачат, что он в ярости. Говорят, даже выслал своих ищеек.

Повисло недолгое, но тягостное молчание.

— Он знает, что я здесь?

— Кабы знал, уже стоял бы под воротами, — фыркнула Лаисса. — И отряд прихватил.

— Но Губерт ведь не проговорился? — я изо всех сил старалась скрыть дрожь в голосе, но ничего не вышло.

— Он не трепач, — с раздражением ответила Лаисса. — Хотя, за всех остальных не могу поручиться.

Дрейк молчал. Нахмурившись, разглядывал крышку стола, но мысли его унеслись далеко от стен Бриндреона.

— Дженоп узнает, — сказал он, не глядя на нас. — Это лишь вопрос времени.