Тогда я нарисовала в голове картину, как от лезвия коньков во все стороны разлетаются снежинки ровно в тот момент, когда я вновь начинаю кружиться. Магия реализовала её в ту же секунду.

Я закрыла глаза и поддалась течению зимнего танца. Прокатилась ещё немного и вновь быстро закрутилась, элегантно изгибаясь в спине назад, как куколка в музыкальной шкатулке.

Так хотелось поскорее перейти к прыжкам, но я сдержала желание сразу выполнять сложные элементы. Надо постепенно войти в ритм после того, как пришлось отлеживаться в лазарете. Покатаюсь сначала ещё немного…

На моих губах сама собой всё это время играла широкая искренняя улыбка. Я открыла глаза и невольно обнаружила, что Варидисс всё это время смотрел на меня, а не в книгу. Наши взгляды пересеклись. Принц наблюдал с внимательностью, даже заинтересованностью.

Не понимаю, почему, но я вдруг растерялась и даже заробела. Хотя выступления на публику никогда не были для меня проблемой. Да, волнуешься, но едва выходишь на лёд – забываешь обо всех. А сейчас… были мы здесь только вдвоем, Варидисс стал моим единственным зрителем, и от этого ситуация казалась волнующе-интимной.

— Что это с тобой? – спросил василиск, и его бровь со скепсисом приподнялась вверх.

Вот чёрт! У меня щеки покраснели пуще прежнего? Или как он заметил, что я смутилась?

— Ничего, – я легко отмахнулась. – Просто вы следите за мной как настоящая змея, которая и правда высматривает себе мышонка на ужин.

— Не волнуйся, – Варидисс усмехнулся. – Я плотно поел, прежде чем прийти сюда.

Я не ответила. Только вздернула нос и пошла на ещё один круг. Принц же, нисколько не смущаясь своей слежки, закрыл книгу, закинул ногу на ногу и продолжил наблюдать. Его взгляд так и жег мне спину.

И чего я волнуюсь?

— Это было красиво, – голос Варидисса прервал музыку скрежета лезвий о лёд. – Я не видел раньше, чтобы кто-то пытался кататься на коньках столь… эстетично.

Я даже опешила. Обернулась и не сдержала открытого удивления.

— Так вы умеете делать комплименты, а не только шипеть и ворчать?

Улыбка Варидисса быстро сменилась огоньком недовольства в глазах. Я тут же сделала парочку перекатов назад, чтобы разорвать дистанцию.

— Прошу прощения, – тут уже я не сдержала лисьей полуулыбки. – Разве вы видели так много людей, которые любят кататься на коньках? Я думала, здесь это не особо распространенная практика.

— Где «здесь»?

Зараза! Взболтнула лишнего. Надо скорее выкручиваться.

— Ну… в Тагалле.

Варидисс облокотился на спинку скамьи.

— Никогда об этом не думал. Но и внимания не обращал. Однако моя мать очень любила кататься на коньках зимой. Думаю, до сих пор любит.

Я впервые заметила на лице принца особенные эмоции. Прям чувствовалось, что когда он говорит о маме, внутри у него разливается приятное тепло. Словно в мороз пьёшь горячий ароматный чай. Но в то же время он обжигался столь пленительным напитком. Ведь в его голосе проскальзывала отчетливая нотка печали.

Я только сейчас задумалась, насколько, должно быть, тяжело не видеть маму, отца и братьев долгие десять лет. Семья для Варидисса явно не пустой звук, но если он будет рядом, может навредить кому-либо из дорогих людей.

Только подумать, он не видел маму десять лет!..

— Вы, наверное, очень скучаете по ней, – из моей улыбки пропала всякая хитринка. Я правда сочувствовала Варидиссу.

Принц вдруг нахмурился. Словно был недоволен тем, как приоткрыл мне душу и сам того не заметил. Вряд ли василиск готов к таким разговорам с простой студенткой, которую знает-то всего ничего.