Рядом звякнуло — это Федро и правда притащил полный поднос керамических кружек. Я уже машинально потянулась к ним, но мою руку остановили, а потом и вовсе отодвинули от мойки.

Что не так?

Я непонимающе посмотрела на работодателя, а тот вдруг подмигнул, по-отечески хлопнул меня по плечу — да так, что я чуть не села там, где стояла, оказалось, что ноги меня не держат, да и сама я держалась только за счет упрямства. Пришлось вцепляться в ближайший стол — грязнючий, естественно, из чистого на кухне сейчас были только мойка и небольшое пространство вокруг нее.

— Буйун ин эрли, — произнес он и жестом показал на выход из кухни. Последнее слово мне, кажется, было знакомо. «Сегодня», что-то про сегодня, но что именно? Возможно, будь у меня свежая голова или вообще силы на умственную деятельность, я бы догадалась. Но в данный момент оставалось только хлопать глазами и мять тряпку в руках.

Федро вздохнул, что-то пробормотал себе под нос, видимо, про мигрантов, выдернул эту самую тряпку из моих рук, отправив к оставшейся посуде, а потом открыл окно и показал на темноту снаружи:

— Зан каранлик. Ку разамен.

Ага, последние слова тоже что-то шевельнули в моем сознании. Все-таки фразы «спокойной ночи» и «доброе утро» в брошюрке для новоприбывших я читала, они-то в самом начале. Дальше них дело не пошло, но теперь-то чего голову пеплом посыпать, не в желудке дракона — и отлично, дальше буду умнее. Федро тем временем решил, что объяснений с меня достаточно, и махнул приглашающе рукой, мол, пойдем. Я заторможено оглянулась, мне ли это, но в кухне больше никого не было, так что пришлось делать шаг. Правда, за тряпкой я машинально потянулась, чуть было не унесла с собой — вот что значит сроднилась. Федро же ждал нетерпеливо и зевал так заразительно, что и я не удержалась, чуть этой самой тряпкой себе рот не прикрыла, сдерживая зевок.

Так, хватит! Это мне так пришлось скомандовать усталому и зацикленному на однообразных действиях мозгу. Я проморгалась и уже более решительно затопала туда, куда меня звали. Хуже-то не будет. Наверное.

Федро вывел меня в небольшой такой зал — широкая барная стойка, открытая, заходи кто хочешь, один длинный стол с лавками, четыре штуки столиков на четверых и еще с пяток более мелких — все это было разбросано в зале затейливым образом, так, чтобы и люди вроде бы вместе сидели, и вроде бы отдельно, а расстояния между столиками хватало, чтобы протиснуться отнюдь не тощему хозяину. Под ногами хрустел мусор, вверх я даже боялась смотреть, чуяла — кружева из паутины где-то там, над тусклыми светильниками, но столы — вот чудо — были неожиданно чистыми, если сравнить их с остальным заведением.

Я тут же вспомнила про Ассию и ее третью беременность. Если здесь своего рода семейное предприятие, то беременной по силам только столы протереть и пиво жаждущим подать. Или даже наоборот: на том высоком стуле с подушечкой возле барной стойки, рядом с бочками с местным пивом, Ассия и сидела, а обихаживал клентов как раз Федро. Все-таки мыть посуду так, как я это сегодня делала, — это стоять часами на ногах. Но я не могла представить, чтобы Федро был настолько идиотом или гадом, чтобы требовать этого от беременной, ну, предположим, все же супруги. Да и времени откуда взять, если там еще два ребенка бегают, пусть даже им няню наняли — а в Еронии такое практиковалось, родители своих чад все равно должны видеть! Зато ясно, отчего пол грязнющий и тарелок стопки — некому мыть!..

Я уже почти была готова, что мне ткнут на помещение и дадут тряпку потолще и метлу в подарок, но нет, Федро зашел за ширму рядом со стойкой, а там оказалась широкая лестница — на удивление добротная, с широкими плоскими ступенями и крепкими перилами, чтобы уж точно не упасть. А наверху оказался простой такой коридор с деревянными, потертыми, поцарапанными полами. Дверей было штук шесть, четыре выделялись цветом и на каждой был порядковый номер. Неужели номера? Меня немного перекосило: вспомнился портовый отельчик, но Федро только мимо проскочил. Его не интересовали ни эти комнаты, ни храп за одной из них, ни жеманное хихиканье за другой.