Во всем есть свои плюсы. Или их можно найти. Я, в отличие от большинства людей, домашнюю работу любила. Не в таком, конечно, промышленном масштабе, но вообще она меня умиротворяла и успокаивала. Знай себе намывай и ни о чем не думай. А Агате Кристи, между прочим, самые крутые идеи приходили во время мытья посуды, может, и мне что в голову замечательное ударит? Так что я залила всей имеющейся водой все заполненные посудой кастрюли, плеснула остатки кипятка, уже начинавшего подостывать, в оставшиеся пустыми емкости и вопросительно посмотрела на хозяев: мол, где воду взять?

Ассия удивленно на меня посмотрела, но поманила рукой, и я пошла вместе с ведром. Оно, зараза, было еще горячим, а тряпка, которой я все то время обходилась как прихваткой, паршивка, противной. Ну грязная же она! Но мои жалобы Ассия не поняла, что неудивительно. Языками я не владею, ваше благородие… Исправлять надо и как можно скорее.

Колонка была во дворе. Уютный дворик, беседочка, колышки, обвитые вьюнками, прудик, в котором сидела толстая лягушка и утробно возмущалась происходящим. Над единственным светильником вилась мошкара, в кустах надрывалась птичья мелочь, над моей головой висела одна из местных трех лун и равнодушно взирала на мои старания. Ассия никакого участия не принимала, но я, глядя на ее живот, и не настаивала, сама хекала и качала воду. Досадно, с этим и не сделаешь ничего, придется так мучиться постоянно. Но хотя бы колонка, а не колодец!

Я вернулась, порядком наплескав на ноги воды, и поставила воду греться. Надо будет еще раз сходить за водой, ну а пока — вперед, мыть это…. Федорино горе. Я освободила мойку и начала одну за другой вытаскивать из кастрюль уже отмокшие тарелки, отмывать их и составлять в раковину. Дело шло быстро, и места мне уже не хватало. Я помыла кастрюлю и посуду из второй стала складывать в чистую.

Если все правильно организовать, дело пойдет на лад. Дожидаться, пока вода закипит, я не стала, побегала немного с ковшиком, отмыла окончательно одну из кастрюль, налила туда воды и полностью домыла первую партию тарелок. Конечно, проточная вода была бы предпочтительнее, но местное средство отлично смывалось, а по сравнению с тем, что было, посуда просто блестела. Нервировало меня только одно: мне тут, на кухне, до утра колобродить, что, эти двое так и будут стоять у меня над душой?

Но Ассия внезапно ушла. Федро остался. Я покачала головой и продолжила заниматься своим делом. Если не думать, сколько еще осталось, а сосредоточиться на том, сколько уже сделано, то будет не так уныло.

Когда я вернулась с ведром из дворика, обнаружила, что Ассия меня уже ждет с какими-то бумагами. Улыбаясь, она предложила мне отвлечься ненадолго, и я поставила ведро, говоря себе, что рано радоваться, что это, может, и не контракт, а соглашение на доставку меня к драконьему пиршеству. И не в качестве гостьи. Но это был контракт — и первое, что мне бросилось в глаза, это сумма.

Четыреста гелдов!

Четыреста!

Вот что значит — произвести на работодателя должное впечатление. Очень жаль, что я не понимала ни слова, хотя буквы складывать в слова могла. Письменность похожа на нашу греческую, то есть не кириллица, не латиница, но и не ивритский алфавит и тем более не иероглифы, запомнить проще. Ну и свое имя на документах из министерства миграции я видела, так что ошибиться не могла. Правда, имени тут как раз и не было. И вообще договор был, наверное, массово напечатан в министерстве миграции, потому что логотип сверху был точно как на моих бумажках. Значит, для мигрантов все под контролем, заметила я. Ну разве что имена работников и работодателей и сумма вписывается от руки.