— Нет. — Я решительно накрыла ладонью его кулак. И сразу же предупредила: — Только за руку подержаться, понял? Не больше.
— Спасительница, — выплюнул однокурсник, однако его пальцы уже жадно сплелись с моими и стиснули так, словно хотели сломать.
— Всегда пожалуйста, — съязвила я, отворачиваясь.
Недоразговор увял. В тягостном молчании мы сидели в углу двора, и постепенно мёртвая хватка Алека становилась слабее и слабее, а ночной холод пробирался под одежду сильнее и сильнее. Но только я решила, что альтруизм не стоит потенциального цистита, и попыталась забрать руку, как в неё вновь вцепились изо всех сил.
— Слушай, ну хорош уже, — недовольно заметила я. — Пора по комнатам — отбой скоро.
— Угу, — не по-королевски буркнул однокурсник. И с явной целью потянуть время спросил: — Тебя вообще каким ветром сюда занесло?
Я повела плечами.
— Шла из библиотеки, заметила тебя через окно.
— И решила совершить благородный поступок? — едко закончил Алек.
— Не волнуйся, я уже в нём раскаялась, — заверила я. — Повторять не буду.
Однокурсник немного помолчал и неожиданно для меня буркнул:
— Спасибо. Это зверски тяжело, особенно в одностороннем порядке. Словно душу высасывает. Наверное, — он запнулся, — наверное, поэтому Истинные недолго живут друг без друга.
— Жуть какая, — пробормотала я. Оказаться не просто на всю жизнь привязанной к рандомному человеку... дракону, да ещё и с непременным «умерли в один день» — может, кто-то и видел в подобном романтику, но точно не я.
Меня даже в земных сказках такие финалы напрягали.
— Согласен, — внезапно поддержал Алек. — Хотя, если бы я не почувствовал всё на собственной шкуре, поспорил бы.
Я не удержала вздох:
— Скорее бы реактивы пришли.
— Скорее бы, — в унисон вздохнул однокурсник. И не давая разговору угаснуть, задал новый вопрос: — А что ты в библиотеке искала? Вроде бы докладов нам не задавали.
— Сказал тот, кто забил на астрологию и мироописание, — фыркнула я. После чего, внезапно осенённая, ответила по существу: — Я изучала ваши семь родов с вассалами.
Впервые за всё время сидения рядом Алек повернулся ко мне.
— Зачем?
Я неопределённо повела свободной рукой.
— Ну, я же о вас почти ничего не знаю. Вот и стало... любопытно. Только, кроме генеалогии, в библиотеке ничего нет.
Взгляд однокурсника из удивлённого сделался острым:
— А что ещё ты хотела узнать? — однако как бы мне ни хотелось, глаз я не отвела.
— О проблемах герцога Файербрука со старшим сыном.
Губы Алека дёрнулись в кривой усмешке.
— И почему я не сомневался? Ладно, обрадую: никаких «женился или собирался жениться против воли отца» там не было. Вингейтс просто не захотел развивать свой магический дар и менять цвет дальше золота. Хотя, говорят, потенциал у него был большой — до стали бы за пару десятилетий дошёл. Не удивительно, что старый герцог пришёл в ярость. Золотой наследник титула — позор для рода, где цвета ниже синего не было ни у кого. Так что Вингейтса лишили наследства и фамилии, но, как мне кажется, он этому только обрадовался.
Я вспомнила алхимика за работой и то, какая гордость звучала в его голосе, когда он рассказывал о действии уменьшающего эликсира. Пожалуй, Алек был прав — здесь, в лаборатории Академии, Артур Вингейтс был куда больше на своём месте, чем в герцогском замке.
И всё же...
— Очень смелый поступок.
Я поняла, что произнесла это вслух, только услышав ответ собеседника:
— И снова согласен. Я бы так не смог.
Алек отвернулся, и я наклонила голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Конечно, это было не моё дело, но мне вдруг стало любопытно.