Не хочу подчиняться, но мои желания, явно, не заботят владыку. Лишь бы его не разгневать, тогда может еще и спасусь… от всего, что бы он мне не уготовил в эту встречу.

Розовая тонкая ткань освобождает мое лицо, и едва уловив вспышку в очах государя, я тут же склоняю голову.

— Подними, — велит он, а голос его сухой и безжизненный.

— Негоже, Ваше Величество. Как ваша покорная слуга смеет…?

— Посмотри. На. Меня.

Боги, за что он так мучает меня, заставляя идти против закона сейчас? Мало я наделала ошибок прежде?

Закусываю губу, и что есть воли заставляю себя взглянуть на него исподлобья.

Как же идет ему этот темно-синий камзол с золотой вышивкой, а на руках его белые перчатки. Зачем они внутри покоев? Если подумать, то он и лавке был в похожих….

— Ты издеваешься? — злится он, потому что недоволен моей робостью. — Хочешь заставить меня повторять?

— Никак нет, Ваше Величество, — тараторю я и, наконец-то, полностью поднимаю голову.

Боги, если бы вы только знали, как я сейчас хочу закрыть глаза. Зажмуриться. Убежать.

А король тем временем делает шаг навстречу.

Один.

Второй.

Третий.

Мое сердце застывает. Застывают и звуки, лишь треск углей в камине и эхо его решительных, медленно приближающихся шагов, касается слуха и сковывает меня по рукам и ногам.

Король останавливается в метре, а мне кажется, что он дышит прямо мне в губы. Хотя какой там, я ведь на голову ниже его.

— Скажи еще раз, как тебя зовут, — велит он леденящим душу голосом.

— Анна, Ваше Величество.

От звука моего голоса, точнее голоса прежней хозяйки этого тела, у короля сводит скулы.

— Повтори.

— Анна.

Смолкает, будто дико недоволен. Но что я могу сделать? Я не та, кого он ищет во мне.

— Это правда, что полтора года назад тебя нашел и выкупил бывший королевский лекарь Дарвелл?

— Да, Ваше Величество, — шепчу и, не удержавшись, опускаю глаза. Хоть бы он не разгневался.

— Расскажи мне эту историю.

— Господин спутал меня с кем-то, потому и отдал все, что у него было, за меня. Потом понял, что ошибся, но мой дар оказался полезным, — шепчу то, что было велено “отцом”.

— Перепутал, говоришь? — не вижу его лица, но слышу горькую насмешку в голосе. Нет, “горечь” не подходящее слово, скорее уж ядовитую, да настолько, что прожигает плоть и кости. — И ты знаешь, с кем он тебя перепутал?

— До вашего прихода, повелитель, знать не знала. Никто мне не говорил.

Отвечаю, и слышу, как хрустят его кулаки.

Почему он злится сейчас? Почему от его тела расходится такое напряжение, что вот-вот воздух заискрит? За что он так гневается?

— Ты расскажешь мне все. — велит король, отворачивается, потому что смотреть на мое лицо — ему невыносимо.

Он видит ее, но знает, что перед ним я.

— Где родилась. Из какой семьи. Где и как жила до встречи с лекарем! — требует король, а я с болью гляжу на его мощную спину.

Боги, никто в этом месте даже не догадывается о том, что происходит за стальной маской всесильного, непоколебимого правителя. И я не должна подавать виду…

— Я бы хотела вам все рассказать, но мало что помню.

— Что это значит?

— Я потеряла память, когда упала в реку.

— Совсем ничего не помнишь? — оборачивается он.

— Нет, — я лгу, потому что за правду меня и мою “семью” ждет смерть.

А как еще поступят с попаданкой, оказавшейся в теле той, кто должна была стать женой короля? Той, которой он до сих пор одержим.

— В глаза смотри, — велит он, и я вновь вынуждена тонуть в холоде синевы его колючих глаз. — Повтори.

— Мне было пятнадцать, когда я лишилась всех воспоминаний. С тех пор я жила то там, то тут, пока меня не нашел “отец”. — шепчу я, а сама невольно уплываю в прошлое.