В чем же дело? В короле?

Она его так любила, что эта любовь до сих пор живет в жилах, я ее чувствую так остро, что порой даже забываю, кому она принадлежит. И это опасно. Надо гнать это прочь от себя.

Задумавшись, даже не сразу замечаю суету на каменной дорожке у сада.

— Ровнее! — командует девица в пышном бирюзовом платье и свысока глядит на прислугу у ее ног.

Я бы сказала, что эта брюнетка очень мила личиком, вот только взгляд у нее такой, что лишь одно слово приходит на ум: стерва. Очень красивая стерва.

Кто она? Разве у короля есть младшие сестры?

— Еще ровнее! — командует брюнетка, и я лишь сейчас понимаю, что именно делает у ее ног несчастная служанка.

Она вытаскивает голыми сбитыми пальцами тяжелые камни дорожки и вновь укладывает их. Один за другим. Глаза ее блестят от слез, пальцы уже в крови, но возразить не смеет.

— Злыдня, — слышу шепот за спиной и натыкаюсь на тех самых мальчишек, что недавно чуть не сбили меня с ног.

— Псс, — подзываю их. — Что тут происходит?

— Мирта споткнулась и уронила кувшин с водой. Туфли дочке министра забрызгала парой капель, вот та и заставляет ее делать дорогу ровной.

Чего?!

Я тут за два года бесправной жизни ко многому привыкла, но это…. Из-за пары капель воды так издеваться над девочкой?! Эта министерская дочка вообще человек?!

Берет такая ярость, что задыхаюсь….

Тихо, Аня, не забывай, что это не твой мир. Тут другие правила.

— Что, дорожка ровная? — задирает нос еще выше министерская дочка, когда несчастная девчушка едва может шевелить дрожащими пальцами.

Боги, да этой девочке лет пятнадцать от силы. Как можно так мучить ребенка?

— Да, Ваша Светлость.

— Значит, дело не в ней, а в твоих дырявых руках? — выдает нахалка и в следующую секунду опускает свой каблук прямо на руку несчастной девчонке. Да с такой силой, что та вскрикивает.

Боги!

— Что вы делаете?! — выскакиваю я, не успев даже подумать.

Черт! Гоблины! Отец меня убьет если узнает, что я вмешалась, но это просто невозможно! Невыносимо стоять в стороне.

— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка…. Я попала.

18. Глава 17. Кто придумал эти законы?

— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка….

— Смеешь мне хамить, заступаясь за простолюдинку? — выкатываются от возмущения глаза брюнетки. Блестят так, что я уже слышу в мыслях, как по мне проходятся розги.

Боги, как поступить?

— Что вы госпожа, — выдавливаю из себя улыбку, когда хочется попросту сломать этой хамке ту самую ногу, которой она только что чуть не раздавила пальцы служанке. — Ни в коем случае. Как такая, как я, посмела бы вам перечить? Я лишь беспокоюсь о том, что вы испачкаете свою обувь, Ваша Светлость. Позвольте мне наказать эту неумеху для вас.

— Тебе? — изгибается черная бровь, а надменный взгляд оценивающе проходится по моему платью. Видит, что я слуга высшего ранга и по идее имею власть над низшими слугами.

— А кто тебе вообще право давал вмешиваться? Думаешь, тебе сойдет это хамство с рук? Я вас обеих накажу! — фыркает дамочка, но все же убирает свою проклятую туфлю с руки несчастной девочки, что все это время закусывает губы, чтобы не взвыть от боли.

Злыдня задирает нос, и стрельнув в меня угрожающим взглядом, уходит прочь. А я тот час кидаюсь к девочке.

— О боги! — смотрю на нее окровавленные пальцы. Они ведь не поломаны?

Нет. Но сухожилия… Черт!

Как же ей больно....

— Идем со мной. Скорее. Это нужно срочно залечить.

Со всех ног спешу в лекарню, и вновь ловлю негодующие взгляды местных мужчин. Тьфу! Будто только у них есть мозги для врачевания. Ладно, сейчас не об этом.