— Теперь ты и это можешь?
— Да, смешивание дара открыло мне новые возможности.
— Тогда... тогда отпей... я хочу, чтобы ты понял меня.
Вопреки своим слова я напряглась и зажмурилась, ожидая болезненного касания клыков в районе шеи... но был лишь долгий поцелуй и втянутая кожа, по которой скользил горячий кончик языка, заставляя табун мурашек бежать по коже.
— Я не хочу так, чтобы ты дрожала и тряслась от страха.
Артур развернул меня вместе со стулом к себе и встал на колени, кладя подбородок на мои ноги. Взгляд красных глаз из-под черных густых ресниц был грустным...
— И... вообще не хочу, чтобы ты боялась чего-либо. Я понимаю, что это другой мир, не твой, еще и встретили, мягко говоря, холодно, просто... Просто прости меня, Светлана. Давай попробуем начать все с начала? Как у вас там говорят? С чистого листа.
Я протянула руку к черной макушке, зарываясь пальцами в мягкие, прохладные черные пряди. Насколько он честен со мной сейчас? Смогу ли я закрыть на все глаза и действительно забыть то испорченное первое впечатление о нем? Когда он стоял передо мной на коленях в дворцовой кухне, его взгляд был другим: непримиримым, бросающим вызов. Сейчас же он выглядит совсем иначе. Мягкий и податливый, словно глина, теплый и нежный, будто тлеющий уголек, медленно растапливающий лед между нами. Я очень хочу попробовать, очень хочу не упустить своего счастья. Сейчас я вижу, что он может быть другим, и от этого в душе распускаются светлые цветы надежды. Проведя от макушки по щеке с рельефной скулой, я подняла его за подбородок, чтобы лучше видеть эти интересные светящиеся, гранатовые глаза.
— Давай попробуем, — тихо прошептала я. А Артур, поймав мой указательный палец губами, облизнул его и легонько прикусил, слизывая выступившие капли крови. По телу пронеслась огненная волна удовольствия, заставившая меня вздрогнуть.
— Было больно? Прости.
Тихий, глухой голос — и на глаза Артура навернулись слезы.
— Прости, прости, я был таким глупцом.
Он осыпал поцелуями мою руку, каждый палец, каждую подушечку, обжигая нежным касанием, будя что-то новое во мне. Страсть. Он его нежности во мне вопреки его действиям просыпалась страсть. Было ли то навеяно видом расчувствовавшегося Артура, или же из-за действия его укуса — неважно, мне нестерпимо захотелось его поцеловать. До зуда на губах, до сведенных судорогой челюстей. И я наклонилась к нему, ловя его губы своими. Целуя жадно, неистово, глубоко, раскрывая его губы своим языком и проникая в теплую пещеру рта, задевая небо, сплетаясь с языком Артура. Тихий стон. Мой? Его? Неважно... Главное — это чувство, что сейчас взаимно, то желание стать ближе и понять друг друга. Робкое начало чего-то большего. Поцелуй с привкусом собственной крови стал для меня самым сладким...

11. 11

Ночь вступила в свои права, небо без звезд с тонкой сияющей голубым перламутром пленкой, такое чужое и далекое для меня, завораживало игрой тусклого света. Прохладный ветерок оглаживал голую кожу, вызывая легкие мурашки, касания горячих рук на контрасте заставляли сердце трепетать загнанной птицей в грудной клетке. Обостренные чувства, полумрак, свечи и мой дракон рядом. Это наша ночь, его... Медные кудри под светом из окна стали серебристыми, холодными. Кожа, под которой бугрились стальные мышцы, была похожа на мрамор, нагретый теплым солнцем. Светящиеся звериные глаза будто заглядывали в самую душу, находя там сокровенное чувство, подцепляя его крючком и вытягивая наружу волнами тепла и предвкушения.