– А теперь будет по-другому, эти тридцать человек будут постоянно дежурить, ничем не занятые. А другие мужчины из этой дружины будут сменять их. Но боевые кони должны стоять готовые к отражению атаки. И еще, дружинники должны проходить физическую подготовку для ведения боя. Для этого нужен хороший инструктор.

– Голова ты, Елизавета! Беги к своим раненым, завтра я жду тебя, все подробно обговорим.

– Барыня, я все слышал, весь ваш разговор, и хочу пойти в эту дружину, возьмите меня. Ты же тут главная и все решаешь, – с мольбой в голосе попросил Архип.

– Ха-ха-ха, насмешил, Архип, ну какая же я главная? Просто посоветовала хорошо укрепить поселение. А то оно, выходит, совсем без защиты. Ты можешь пойти в эту дружину, когда тебе исполнится восемнадцать лет, и ни днем раньше.

– Через десять дней и будут именины. Похлопочи, барыня, я в ноги тебе упаду.

– А не побоишься? Тебе ведь нужно будет драться с татарами и защищать свой народ. А то как сегодня испугался, и тебя чуть не убили.

– Так у меня же никакого оружия не было, чем с ним драться!

– А топор где свой оставил? Он у тебя должен был быть в руках.

– Мы в это время с напарником должны были валить лесину, а топор в стороне лежал. Когда закричали татары, я растерялся и побежал вслед за другими, забыв про него. А когда вспомнил, поздно было, мы отбежали далеко. А что толку, Никифор с топором был, так его татарская стрела достала.

– Вот поэтому в дружине должно быть все четко организовано. Дружинник не должен бежать с поля боя, а обязан до последнего защищать свою родину, своих близких от захватчиков.

– Так и будет, поверь мне, я исправлюсь, но хочу служить в этой дружине.

– Пока у нас будут идти организационные вопросы, тебе исполниться восемнадцать лет. И все равно об этом ты должен будешь переговорить с родителями.

– Спасибо, барыня, постараюсь оправдать твое доверие.

– Ты как перед командиром, передо мной отчитываешься, Архип, – засмеялась я.

– А ты и есть наш командир, и я рад этому.

Навстречу нам из дома выскочила Дуняшка.

– Ну где же вы пропадаете? Мужчина с ранением в ногу мечется, как в лихорадке, и стонет!

– Что с ним? – подбежала я к больному и пощупала ему лоб, он был горячий. – Этого нам еще не хватало! Где же тут настойка от температуры? Баба Марфа говорила, и я записала. Да вот она, мы его напоим, и все пройдет. Сейчас уснешь, мой хороший, и тебе лучше станет. Только скажи нам, это платок твоей жены?

– Да, а где вы его взяли, где жена, ее что, убили?

– Ее увезли с собой татары, мы так думаем.

– О-о-о... Как же я без нее жить-то буду! У меня хозяйство, дети одни не справятся с ним, а как быть, не знаю! – и он мгновенно заснул. Подействовало лекарство.

– Архип, собирайся, пойдем, уберем скотину и детей сюда приведем, а то напугаются одни, – сказал Прохор.

– Ну, что вы там узнали? Рассказывайте, – спросила у нас Агафья.

– Много чего нового, но об этом завтра. Все остальные спят, пусть так будет до завтра. Как Никифор? – я подошла к нему и погладила по голове. – Ничего, ты у нас крепкий, выдержишь, мы тебя поставим на ноги, еще бегать будешь.

После ужина все разбрелись по своим местам, а я первая осталась дежурить около больных. Присела на лавку и стала прокручивать события сегодняшнего дня. Это тебе, Вадим, не с девками кувыркаться. Ох, опять вспомнила про него, все забыть нужно, окончательно и бесповоротно.

А тут каждую ночь мне снится один и тот же симпатичный мужчина. Он зовет меня за собой, но я отказываюсь, убегаю от него. И все-таки он догоняет и увозит меня куда-то. Ой, мамочки, только этого не хватало! Никуда мне не надо, скорей бы домой, здесь такие страсти! И почему я попала именно сюда, а не в другое место? А там, может быть, еще хуже было. Здесь я встретила очень добрых людей, которые стали мне семьей.