– Нам бы одну, чтобы снести с лица земли кровожадных татар! Чтобы не бояться ходить по своей земле. Маманя, слышишь, кто-то стонет? А то все спали, – обеспокоенно сказал Архип.

– Никифор, сынок, пришел в себя! Лизавета, иди сюда!

– Никифор, ты меня слышишь? Моргни хоть глазами. Так, хорошо, слышит, а теперь мы тебя напоим настойкой. Ты только проглоти ее, пожалуйста, и все будет хорошо. Держите его голову, я вливать буду. Вот так, проглотил. Сейчас тебе легче будет, и ты поспишь.

– Сыночек, миленький, у тебя все будет хорошо, – Агафья гладила сына по волосам, нежно приговаривая: – Я люблю тебя, и моя любовь поможет тебе. – Ее слезы капали на лицо сына, стекая по нему тоненькими струйками.

– А теперь оставь его в покое, пусть отдыхает, набирается сил. Ну, а ты как, герой? Тебе настойку не дала, рана неглубокая, сам справишься с болью, – сказала раненому стрелой.

– Справлюсь, дохтор, спасибо, что помогли. Жена моя, Мария, не знаете где? В меня басурман попал, и я упал, а он поскакал за ней.

– Пока мы ничего не знаем. Сейчас с Прохором пойдем к приказчику и узнаем, кого убили, и есть ли среди них ваша жена. Готовьтесь ко всему, там были две мертвые женщины, а вот кто они?

– Как же я тогда буду? Говорил ей, оставайся дома, дети у нас уже большенькие. Но она не усидела, меня сохранить хотела, увлекла его на себя.

– Агафья, ты остаешься тут за старшую, а мы с Прохором на площадь пойдем.

– И я с вами, может, кому помочь надо, – увязался за нами Архип.

На площади перед приказной избой собрались посельчане. Приказчик стоял посредине и что-то говорил им.

– А вот и наша помощница Елизавета. Как там раненые? – спросил он.

– С ранеными все в порядке, всем оказали необходимую помощь, все четверо жить будут. Тут еще двое с легкими ранениями сами пришли. Вот обговариваем. На делянку съездить нужно и осмотреть место побоища, может, еще кого-то найдем.

– Прохор, а жены раненого мужчины среди убитых нет?

– Нет, я ее знаю, среди этих двоих ее не было.

– Так куда же она подевалась? Петр Иванович, жена одного раненого пропала, ее ни среди раненых, ни среди убитых нет.

– Вот я и говорю, что пока до темноты еще время есть, ехать нужно.

– И я с вами, может на месте кому помощь оказать надо будет, – сказала я.

– Собирайтесь, мужики, запрягайте лошадей, и поедете.

– А завтра с утра лес вывозить будете.

– Петр Иванович, у меня будет к вам предложение. Прохор вызвался пристроить к избе сруб и открыть в нем лазарет для больных и раненых. Как вам такая идея?

– Полностью поддерживаю, лес сразу к его дому привезем. И работников я тебе дам. Но, думаю, что люди сами потянутся к тебе на работу, больных много в поселении, но никто их не лечит.

– Я передам все свои навыки Агафье и Дуняшке, они толковые, будут у вас своих доктора.

– Вот за это спасибо, милая Елизавета. И откуда же ты залетела к нам, такая толковая?

– И еще, готовьтесь все, кто хочет научиться грамоте. Буду обучать вас в свободное от работы время. Всех без разбору, и старых и малых. Вот только бумаги у нас нет.

– Выделю немного, а мужики пусть бересты заготовят, и на ней тоже писать можно.

– Чаво не сделать-то, а грамота это хорошо, особенно для наших детей, – сказал мужик.

– Прохор, я рада, построишь ты свою маленькую больничку. Побольше полатей наделаешь, чтобы вот в такие набеги людей разместить.

– Попробуем деревянные лавки сделать. Так лучше будет. Садись, сейчас выезжать будем.

7. 7

Быстро доехали до мест. Кое-где валялись топоры, и мы попросили, чтобы Архип собрал их все.

Вот платок валяется в кустах, а женщины рядом нет. Зато следы лошадиных копыт везде, да не одной, а нескольких.  Эту женщину увезли с собой татары.