Присутствующие ахнули.

Я и не думала, что сын индейского правителя, сурового и невозмутимого, может быть настолько темпераментным. Может его мама из иноземцев?

Целовался Укумари отменно, я даже задохнулась от его порыва и почувствовала легкое головокружение.

Послышался резкий оклик и принц нехотя отстранился. Его отец, Румимаки, стоял совсем рядом, потрясая каким-то жезлом, и гневно выговаривал сыну.

Я под шумок отодвинулась, растерянно осматриваясь. И встретилась взглядом с Дугласом. Он смотрел на меня так, словно хотел заглянуть в самую душу. И столько боли и разочарования читалось в этом взгляде, сколько не было, когда он связанный на камне лежал и ожидал, что ему вот-вот вырежут сердце.

И как я могла забыть, что он тоже здесь! Во время танца я его не видела, да я почти никого не видела, отдавшись ритму и чиче.

А теперь он стоит напротив меня, словно громом пораженный. Щеки покрылись щетиной, глаза красные от усталости и нервов, волосы растрепались. И мне внезапно захотелось подойти, провести рукой по этой щетине, пригладить волосы и дать отдых уставшим глазам.

– Дуглас, – прошептала я. Мне хотелось сказать какую-то банальность типа: “Это не то, что ты подумал”.

Извинившись, хоть меня все равно не услышали, я поднялась и направилась поближе к Эрвину с Таней.

– Совет да любовь, Виннер, — сказал профессор. И это прозвучало довольно желчно.

Да какое право он имеет на меня сердиться?! Будто это я всех нас затащила в это ужасное место и налила забродившей кукурузы. Между прочим, я ему жизнь спасла, хоть и невольно. Мог бы и спасибо сказать.

Отец и сын продолжали выяснять отношения. Румимаки чеканил слова, как истинный индеец, у него даже ни один мускул на лице не дрогнул.

– О чем они говорят, Эндрю? – с тревогой спросила я подошедшего зоолога.

– Король Румимаки высказал сыну, что он неприлично ведет себя с женщиной, которая сумела вызвать посланника богов, – как-то неохотно ответил Флауэрс.

– И я с ним согласен, – вставил Дуглас.

Вызвала посланника богов? Я вспомнила свое истеричное падение на колени с воздеванием рук к небу. Видимо, кечуа связали это со скорым появлением Сэма и решили, что он появился на мой зов.

– Король считает, что небеса могут разгневаться за такие вольности. Но принц его убеждает, что Призвавшая посланника Инкиллай продемонстрировала только что детям Солнца свои истинные цели прибытия.

– И какие же? — спросила с подозрением Таня.

– Оставить здесь потомство! Ибо о чем еще мог рассказать кечуа этот прекрасный танец?

Я покраснела.

– Хорошая новость – принц Укумари готов жениться на Инкиллай, чтобы их дети родились в законном браке. И сделать ее своей единственной женой.

– А что же будет с остальными? — испугалась я.

– Единственно возможное в создавшейся ситуации. Они будут сопровождать Кунтури Пачакутека, когда он отправится передавать послание богам. Это большая честь.

Я нашла взглядом женщин Укумари. Чинпукилла рыдала на плече у своей “коллеги”. Видимо, принц им все же нравился больше, чем наш Сэм. Что ж, могу их понять.

– Что входит в передачу послания? — поинтересовалась Таня. Выглядела она встревоженной.

– О, не переживайте, — беззаботно отмахнулся Флауэрс, — это просто красивый ритуал.

– Тогда почему эти дамы так переживают?

– Они очень любят принца. И вообще, у них так положено - каждую перемену отмечать рыданиями. Хорошая примета. Вам бы тоже не мешало всплакнуть, дорогая.

Флауэрс обращался ко мне.

– Всплакнуть?

– Конечно, ведь сразу после этого обряда принц станет свободным человеком и женится на вас.