– Думаю, что все прояснится, – ответил лингвист, – скоро вас переоденут, и мы отправимся на вершину горы, там сегодня будет праздник. Друзей повидаете.

Почти тут же пришли девушки, вытолкали растерянного Флауэрса на улицу со словами “ама”. Ну понятно, нельзя, чтобы он присутствовал при переодевании.

Наряд в этот раз был еще более богатым. Праздничную тунику дополнили яркой накидкой, расшитой знаками солнца.

Когда все было готово, девушки повели меня на улицу. Было все еще зябко, поэтому накидка пригодилась. Мы направились на самый верх горы. Миновав последнее здание, мы подошли к ступеням, которые приметили еще с воздушного шара. Они уходили наверх, скрываясь в облаках.

У самой нижней ступени стоял большой чан, над которым клубился пар. В воздухе пахло шоколадом. Мой голодный желудок недовольно заворчал, напоминая, что завтрака сегодня не было.

Каждому, кто подходил к ступеням, давали глиняную чашу с горячим напитком. Индейцы шли по ступеням, потягивали напиток, и, как только он заканчивался, разбивали сосуд, выкидывая черепки по обе стороны от лестницы. Весь путь до самого верха был усыпан черепками. Видно, этой традиции не один год.

Когда подошла моя очередь, я также как и все остальные получила чашу с напитком. Я с наслаждением отхлебнула горячего шоколада и едва не закричала. Это был не привычный мне напиток! Он был терпким, почти горьким с добавлением острого перца. Согревал он, конечно, моментально. Да и внезапно появлялось желание бежать, чтобы немного остудить жжение.

Сама не заметила, как оказалась уже на последних ступенях лестницы. Девушки напомнили, что чашу полагается разбить, что я и сделала.

Наверху уже было достаточно много индейцев. Старики, дети, знатные и те, кто из одежды имел лишь повязку. Все стояли вокруг огромного камня.

С одной стороны к реликвии подходила площадка. Туда меня и проводили девушки, сами оставшись визу. Видимо, это вип-ложа. Здесь уже были уже знакомые мне жены принца, смотревшие на меня как змеи, готовящиеся к прыжку.

Спустя время появился и Флауэрс. И одними из самых последних пришли король Румимаки и его сын. Я оглядывалась в поисках своих друзей. В толпе внизу я заметила Таню. Вид ее был неважный. Ее, как и меня, переодели в одежду местных. Стояла она среди других женщин. А вот Дугласа я не увидела.

Принц, поднявшись на помост, кивнул мне, пропев “Инкиллай”. Остальных своих женщин он холодно проигнорировал. Наверное, на их месте я бы тоже ревновала.

Вождь же вышел на помост и воздев руки к небу начал длинную речь. Наверное, что-то агитационное, потому что толпа откровенно скучала. Но затем тон вождя стал резким, он выкрикивал что-то, обращаясь к небу, и толпа вторила ему.

И тут я увидела Дугласа. Его, связанного, вели два индейца. Был он без рубашки и без обуви, в одних брюках. Профессор выкрикивал ругательства, но сопротивляться не мог. Явно, что эту ночь он не в библиотеке провел.

Наверное, сейчас Флауэрс все объяснит, они с вождем поговорят и Дугласа отпустят. Но я жестоко ошиблась.

Профессора завели на помост и повели дальше, к камню. А затем несколько индейцев просто закинули его на глыбу и привязали веревками к металлическим кольцам, торчащим по углам. Эрвин брыкался, ругался, но ничего не мог поделать: тугие веревки опутали его по рукам и ногам.

И тут в руках вождя сверкнул нож. Толпа взревела в религиозном экстазе. Крики зрителей сливались с гулом ритуальных барабанов.

– Что они хотят делать?! – вскричала я, но ответ был и так ясен.

Дугласа собирались принести в жертву. Его ждало самое близкое знакомство с традициями индейцев.