Ноги сами вынесли меня в коридор.

– Кто-нибудь! Принесите мою одежду! – в гневе закричал я.

В груди начал разливаться огонь злости. Еще немного, и я испепелю всю местную… И тут я огляделся и оторопел: передо мной был длинный коридор, залитый светом, а в нем гуляли люди в одинаковых одеждах: длинных светлых штанах и рубашках. Некоторые везли за собой на крохотных колесиках блестящие палки, украшенные кольцами, внутри которых стояли прозрачные сосуды с жидкостью.

Точно! Я на небесах!

Все это я охватил одним взглядом и уже повернулся, чтобы скрыться в своей комнате, как вдруг соседняя дверь распахнулась. На пороге показался маленький мальчик.

О боги! Здесь и дети есть?

Ребенок посмотрел на меня выпученными глазенками, выставил палец и пронзительно закричал:

– Мама, мама! Здесь дяденька голый!

– Ты что выдумываешь? – выскочила за сыном мать, заметила меня и взвизгнула: – Ой! Что вы делаете? Прикройтесь немедленно!

  Ее крик привлек внимание людей, со всех сторон понеслись возгласы.

– Совсем головой тронулся.

– Первый раз вижу безумного красавца.

– Мужчина, как вам не стыдно!

– В этой больнице за пациентами совсем не смотрят?

Я ничего не понял и растерялся. Никогда еще моя нагота не вызывала такого беспокойства. Я невольно оглядел себя. Прекрасное тренированное тело, плоский живот, сильные бедра. И чего эти чужестранцы так заволновались?

«А-а-а, – вдруг сообразил я, – они никогда не видели детородного органа! Тогда как они размножаются?»

Сразу вспомнил, как на коже Виолетты в развилке ног сидела бабочка. Смутное беспокойство зашевелилось в груди. Может, я поторопился оставить родную Хиллу?

Раздался щелчок. Потом еще один. И вот уже со всех сторон вырывались вспышки молний.

В руках у некоторых людей я заметил плоские камни, похожие на тот, с которого в мои глаза ударил свет, когда я боролся с разбойниками. Внезапно я почувствовал укол, резко повернулся: сзади стояла Гиана и торжественно держала в руках палочку с иглой.

– Ты что сделала, мерзкая колдунья? – заревел я и пошел на нее грудью.

Гиана кинулась в комнату и захлопнула перед моим носом дверь. Разве Бертана Хиллийского какой-то демон плоти остановит? Я дернул на себя ручку двери, и створка зашаталась на петлях.

– Сергей Иванович, спасите! – завизжала Гиана и кинулась к окну.

– Иди сюда¸ ведьма!

Я оттолкнул старика лекаря и кинулся к демону плоти. В глазах вдруг помутнело, комната закружилась все сильнее и сильнее, я пошатнулся и упал.

[1] Бивень (жарг.) – придурок, глупый, недалекий, деревенщина и т. п.

[2] Бебики (жарг.) – глаза.

4. Глава 4

В салоне такси было тепло. Приятно пахло хвойным освежителем, играла тихая музыка. Водитель смотрел на дорогу и не обращал на нас внимания.

– Выкладывай, что за гадалка, – пристала я к Ирочке.

– О, у нее вся московская элита жизненные советы берет. Мне мама рассказала.

– А она откуда узнала? Разве у твоей мамы есть подруги из богачей?

Вопрос прозвучал грубо, и я почувствовала, как щекам стало жарко. Вот идиотка! Совсем бестактная стала!

Ирочка – поздний ребенок. Ее родители – пенсионеры, которых вежливо попросили оставить работу. А они так полагались на милость родного завода, что даже не подумали соломку подстелить: не накопили денег, не приобрели еще одну специальность, чтобы на старости безбедно жить и помочь единственной и ненаглядной доченьке поступить в престижный вуз.

В результате Ирочка, которая жила и горя не знала, после увольнения родителей осталась практически ни с чем. Мама девушки постоянно повторяла вздыхая:

– Воспитание ребенка – это любовь и твердость характера родителей, чтобы не идти на поводу у капризов дитятки. А в нашей семье – только любовь.