Чем больше попаданец размышлял о возможной провокации в отношении королевы-матери и её младшего внука, тем увереннее приходил к выводу, что полученные клубом сведения не совсем точны. Если покушение и готовится, то точно не здесь, не во дворце. Тут для этого просто нет условий.

Тем не менее, поднимаясь по ступеням, он присмотрелся сквозь щели между досками, не разместили ли под трибунами взрывчатку? Вдруг не только землянин такой умный, кто знает хороший способ устроить смертельные неприятности в условиях полного подавления боевой магии и бдительного присмотра со стороны гвардейцев, расставленных и в парке, и в промежутках между зрительскими секторами?

Нет, ничего он там, кроме брусчатки, не заметил, ни бочек каких-нибудь, ни ящиков, в которые могли бы положить порох или взрывчатку. Зато краем глаза заметил кое-что другое, вернее, кое-кого. Мальчишку-раба в большой не по росту ливрее с длинными рукавами, что у того Пьеро, который передал оле Рей свёрнутую в трубочку записку.

– Джи, я всё вижу, – шепнул Андрей жене. – Что там за послание тебе всучили?

Они уже поднялись к третьему, последнему ярусу зрительских мест и следом за Гентом и Жюли направились к сидевшему с края вместе со своей спутницей олу Керту Туволару, десятиранговому адепту жизни. Вот бы у кого лет черед дцать пройти омоложение, подумалось попаданцу. Почему бы и нет, если удастся наладить и сохранить хорошие отношения? Ну а не получится, так сойдёт и шурин.

– Откуда я знаю? – загадочно улыбнулась Джиса. – Сейчас сядем, почитаем. Впрочем, я догадываюсь от кого.

– Ты знаешь, я тоже. Я бы этому дядечке с большими ушами кое-что бы поотрывал, – нахмурился Андрей, высматривая в подходящей к трибунам компании венценосных особ младшего принца Сивида.

Мультфильм о Простоквашино был у олы Рей среди любимых, поэтому слегка переделанную цитату она сразу узнала, но рвущийся наружу смех сдержала, опять больно ткнув мужа кулачком в бок.

– Сейчас вместе почитаем, – пообещала ему.

– Пожалуй, не сейчас, – остановился Немченко из-за пронзившей его голову мысли. – Чуть позже. Мне нужно отойти. Гент, – окликнул он ола Рамсвена. – А что, во дворце окна недавно ремонтировали?

– Во дворце постоянно что-то ремонтируют, – обернулся он, пропуская вперёд себя Жюли. – Почему это тебя заинтересовало?

– Да так просто, – пожал плечами попаданец. – Я скоро вернусь, – посмотрел он в сторону трёх клеток, где поодиночке дожидались своей печальной участи приговорённые к казни.

Все поняли, что ол Рей показал глазами вовсе не на эти клетки. Дальше находился ряд из пяти шатров, в которых имелись вазы, куда можно было справить нужду, и дежурили рабы, которые их опорожняли и мыли.

На самом же деле ему не были нужны ни преступники, ни вазы. Он захотел проверить появившееся у него подозрение.

Землянин помнил, что гордыня – мать всех грехов, тем не менее не любил выглядеть смешным, глупым и нелепо. Если он ошибся, что ж, никто об этом не узнает, если же окажется прав, то справится и один, ну или позовёт подмогу.

– Сильно там не задерживайся, – попросила Джиса. – Скоро уже начнётся.

– Постараюсь, – пообещал он, хотя предстоящее развлечение портило ему настроение заранее.

От центрального, королевского сектора трибун до помоста расстояние составляло менее полусотни шагов. К тому же ветерок как раз надувал в лица зрителей. Так что запах жареной или, правильнее сказать, запекаемой человечины обещал быть густо насыщенным. Местным-то уроженцам ничего, всё нормально, а вот попаданец никогда к таким ароматам не привыкнет.