Надежды попаданца, что это так начало складываться изменение характера олы Рей с одного сеанса иллюзиона, не сбылись. Когда он после работы с олами рода спустился в подземелье, то застал там ругань супруги, вой распятого на вмурованных в стену кольцах полуголого пленного людолова и лепет оправдания Эльмия Катона.

Ещё в алхимической лаборатории находились двое тюремщиков с рожами садистов и служанка, недавно отобранная олой Рей из купленных рабынь для помощи в проведении опытов.

– Эльм, ну смотри же сюда! – Джиса горячилась и трясла перед носом своего студенческого приятеля развёрнутым свитком. – Я тут написала «сурьма», а не «купорос»! Видишь?! – На местном языке в написании этих двух слов разница была всего в одну букву, но даже если бы и больше, ошибка Эльмия вполне простительна. У хозяйки замка почерк, как у врачей на Земле, разобрать практически невозможно. – Теперь всё выливать придётся. А ведь я этот рецепт у матушки переписала.

Распятый бедолага мог только выть от боли, его раскрытый рот был стянут сзади толстой пеньковой верёвкой. Правая подмышка мужчины представляла собой один сплошной жуткий, кроваво-угольный ожог, поверх которого рабыня нанесла какую-то темно-синюю слизь.

Огненную рану наверняка причинил коптящий факел в руках у одного из вертухаев.

– Прости, Джи, но правда здесь ничего не разобрать, – оправдывался приятель.

– Ага, а спросить никак? У тебя язык отрезали? – Ола зло кинула свиток на длинный, метров десять, верстак. – Заткните эту тварь! – скомандовала она тюремщикам, посмотрев на людолова.

Надзиратель быстро и с радостью выполнил приказ, сделав шаг к распятому и нанеся такой мощный удар ему в живот, что тот, всхрипнув, потерял сознание и обвис на цепях.

– Кретин, – досадливо прокомментировала Джиса. – Кругом одни идиоты. Амулетом его исцели. Снимайте, обмойте и верните в камеру. Он нам ещё пригодится. Займа, вылей зелье, колбу помой.

– Да, дорогая. – Андрей вышел из темноты. – Сегодня не твой день. Привет, Эльм.

– Добрый день, – учтиво склонился провинившийся.

– С чего бы это не мой? – При виде мужа ола вновь пришла в хорошее настроение. Взяв висевший на спинке пыточного кресла плащ, с помощью приятеля накинула его себе на плечи. – Подумаешь, ошиблись разок. С кем не бывает. Да, Эльм? Не получилось с заживляющей ожоги мазью, зато заготовили почти два десятка склянок со снадобьями, повышающими мужскую силу, ну, ты понимаешь, какую. Дорого стоят и раскупаются быстро. Что ещё простолюдинам нужно? Только пожрать, поспать и совокупляться.

– Джи, – смущённо кашлянул главный алхимик Рея, совсем не относящийся к одарённым.

– Я же не про тебя, – отмахнулась ола. – Анд, ты когда в Фож к гильдейским выжигам поедешь?

Они втроём направились к винтовой лестнице по скудно освещаемому масляными фонарями коридору мимо толстых дубовых решёток, за которыми в каменных мешках сидели пленники, преступники и тяжело провинившиеся.

– Рассчитывал завтра, – ответил Немченко. – Если у тебя есть другие предложения, готов обсудить.

– Да нет других. – Джиса начала подниматься по ступеням первой. – Мы тогда с Эльмом успеем ещё бальзам для предотвращения роста волос на теле доделать. Две амфоры почти готовы. И вот, – она, полуобернувшись, вернула мужу иллюзион с Хатико. – Забери, пока не потеряла. Всё было очень восхитительно, но больше я смотреть эту синема не смогу. До сих пор, как вспомню, тоскливо становится.

– Эй, а вы о чём сейчас? – поинтересовался замыкающий их процессию приятель.

– Не твоё дело, – фыркнула ола Рей. – Думай лучше, что мы ещё с моим супругом можем в город отправить. Твои зелья от чирьев готовы?