Самое большее, что я могу сделать – кивнуть. На остальное моих внутренних ресурсов не хватает. Трусиха! Что сказать! Я всегда была не очень смелой, а сейчас страх за деда и страх перед этим холодным мужчиной вводили меня в паническое состояние.

- Четвертое правило гласит – я не хочу тебя видеть…

- Поняла, - неожиданно даже для себя перебиваю я мужчину, а потом чуть тише добавляю, - как пройти в столовую?

- Из гостиной выход на кухню, а из кухни – в столовую.

Я тут же двигаюсь с места и на цыпочках иду к противоположной двери. Теперь мягкость ковра меня не особо впечатляет, а каждый свой шаг, под взглядом Алекса, я четко рассчитываю. Но…

Но толи от жуткого волнения, толи излишнего перенапряжения, я запинаюсь о стойки качель и плашмя грохаюсь на пол.

- Ой, - распластавшись по полу, выдыхаю я и сразу же встаю на колени. Стертый локоть пылает, а с подбородка капают капли крови.

Наверное рассекла, - проносится в голове и я зажимаю подбородок ладонью.

- Твою мать! - послышалось сзади и я стала вспоминать, куда именно положила платок.

- Прости-те.., - бормочу в ответ и пытаюсь открыть замок на сумке.

Только бы не заляпать ковёр, - молоточками звенит в голове.

И тут я ощущаю неаккуратный захват сзади за талию, после которого меня резко ставят на ноги. Те же самые руки разворачивают меня вокруг своей оси, отчего я оказываюсь лицом к лицу с Алексом.

- Платок…. Он в сумке.., - сиплым голосом бормочу я мужчине, а у самой перед глазами начинают прыгать черные мушки от волнения.

В ответ Алекс подцепляет с качелей пеленку и толкает её мне в руку.

- Зажми пока. Надо холод.., - раздражённо цедит мужчина, - не приведи боже, чтобы ты, как и твоя сестра-помоишница, болеешь какой-нибудь гадостью и с кровью разнесешь эту заразу по дому.

Я поднимаю глаза на Степанова и с обидой в голосе говорю.

- Не чем я не болею. Я за дедушкой ухаживаю, поэтому врач у нас часто бывает… и ещё… я никогда не чем не болела… ни простудой… ни ветрянкой… ни гастритом…

Зажав пеленкой рану я начинаю перечислять все известные мне болезни и почему-то лицо мужчины, становиться все удивлённее, и удивлённее.

- Ты серьезно? Гастритом, - цедит Александр, а потом более жестко говорит, - не прикидывайся дурой, гастрит половым путем не передается.

Мой рот автоматически открывается и я не подумав выпаливаю.

- Половым путем… я не болею, потому чт.., - замираю на полуслове я и краска заливает всё моё лицо.

Вот точно дура. Бестолковая.

- Потому, Что? – щурит глаза Алекс и я ещё больше смущаюсь.

- Давайте я пойду в столовую? Я правда здоровая, могу даже анализы сдать.

- Сдашь. Завтра врача вызову. А пока... можешь идти. Только прежде зайди в ванную. Из кухни - дверь налево.

Кухня была такой же аскетичной и минималистической как и гостиная. Я бы даже сказала, что она была словно не жилая. На нашей деревенской кухоньке всегда пахло свежеиспеченным хлебом и не было такой идеальной чистоты. Ещё и поверхность этой мраморной кухни была пустой. Ни чайников, ни техники. Ничего.

Осторожно, словно боясь нарушить эту кристальную чистоту, я прошла в ванную комнату и промыла свой рассечённый подбородок. Быстро обмотав ранку пеленкой, я потопала в столовую.

Столовая представляла собой огромную пустынную комнату, по одной стене которой расположились диван, три кресла и свернутый в рулон ковер. Коричневые шторы были закрыты, поэтому в комнате был полумрак.

Подойдя к дивану, я обнаружила на нем постельное белье и подушку. Наспех приготовив себе ложе, я растянулась на диване и моментально уснула.