— Да ты что. И куда это делось?

— Не знаю.

В последнее время я сама задавалась этим вопросом, и ответа не находила. Меня будто подменили, лишив старых ориентиров и, забыв дать взамен новые.

— Не знаешь? А я тебе скажу. Никуда! Все с тобой. Просто ты не ожидала перестановки сил, вот и все.

— Действительно, элементарно! — пренебрежительно фыркнула я, но почему-то не ушла. Продолжала стоять рядом с Озеровой и пялиться на свое бледное отражение.

— Элементарно. Вот скажи — ты стала любить меньше то, чем занималась? Собак этих несчастных, приют?

— Нет.

— Тогда почему этого стесняешься? Это же круто иметь увлечение, тем более такое. Помогаешь слабым и беззащитным, делаешь все, что в твоих силах. Молодец. Какая разница, что думает расфуфыренный индюк Меньшов? Или недалёкая Ирка? Или остальные, такие же «одаренные».

— Ты видела ту фотку?

— Нормальная фотка. Человек занят делом, вкладывает душу, а не абы как для вида ковыряется. 

— Я там как деревенская уродина!

— Ты там красивая, довольная и счастливая. 

Я засмущалась. Юлька не из тех, кто сыпет комплиментами направо и налево, и уж точно не станет ими бросаться чтобы подсластить горькую пилюлю.

— Или может ты стала тупее? Бросила учиться?

— Нет…хотя…

— Подумаешь, пару двоек хватанула. У кого их не было? 

— У меня не было! — упрямо сказала я.

— Поздравляю. Теперь есть. Для коллекции. А сегодня? Почему не хочешь выступать? Проект не доделала? Не знаешь, о чем говорить?

— Что? — возмутилась я, — все доделано, и все я знаю!

— Тогда в чем проблема? 

— Но…

Действительно в чем?

— Из-за дураков этих хочешь сбежать? Так, плевать на них. Плевать! — продолжала Юля, — Они единственные люди в этом мире? Без них ты помрешь? Они как-то повлияют на твою дальнейшую учебу? Работу? Жизнь? 

— Нет.

— Тогда к черту всех. Пока ты бежишь, они кусают и тявкают, как и все маленькие бестолковые дворняжки. Ты сама кормишь их своими обидами, страхами, болью. Покажи, что у тебя все зашибись, и они заткнуться…Ну может и не заткнуться, будут продолжать хихикать как стадо придурков. Но это их проблемы. Понимаешь? Их. Не твои. Нужны ли вообще тебе такие «друзья»? Да и друзья ли это?

Наверное, именно этих слов мне и не хватало, чтобы в голове все встало на свои места. Не друзья, посторонние, с которыми я временно оказалась в одной лодке. Наши пути скоро разойдутся, и я о них даже не вспомню. Они останутся лишь размытыми тенями на задворках памяти, серыми и не имеющими никакого значения.

Почему я спасовала перед ними? Что за слабость? Подумаешь, цепляются. Озерова права, это их проблемы, не мои.

— Кстати, это действительно была прокладка? — она бесцеремонно напомнила про утренний инцидент.

— Нет! Салфетки!

— Очень жаль. А то бы подошла и приклеила ее кому-нибудь из этих придурков прямо на лоб.

Я представила, как пришлепываю прокладку на лоб Меньшову, и невольно улыбнулась:

— Ему бы пошло.

— Пффф, — самоуверенно фыркнула Юля, — стал бы в сто раз прекраснее. Прынц, красоты неписаной и ума редкостного.

Мы посмотрели друг на друга и засмеялись, но внезапный смех затих так же быстро, как и начался.

Озерова молчала, будто ждала от меня каких-то слов, действий, а я смотрела на свое отражение. Все такая же бледная и похудевшая, только спина расправилась и глаза изменились. В них снова появился огонь.

— Знаешь, а ты права. Пойду-ка я выступлю, — решительно повесила сумочку на плечо, — зря что ли готовилась?

— Так держать, Белецкая, — одобрительно кивнула Юля, — узнаю прежнюю задаваку. 

Уже открывая дверь своего убежища, я обернулась и поблагодарила ее за помощь: