Звякнул телефон, принеся сообщение от любимого. Тот писал, что у него все в порядке, и волновался, добралась ли она до места. Его постоянная забота трогала Глафиру до глубины души. Вот именно за это, в том числе, она его и любила.

«Я на месте. Обедаю с хозяйкой дома, – коротко ответила она. – Вечером позвонишь?»

«Разумеется, как всегда», – написал он.

– Личные дела? – проницательно спросила Инесса Леонардовна, подавая Клаве знак к перемене блюд.

Тарелка из-под винегрета уплыла из-под носа, хотя Глафира намеревалась положить добавки. Винегрет был вкусный и ароматно пах настоящим подсолнечным маслом. Нерафинированным, домашним, из свежих семечек. Вместо исчезнувшей тарелки появилась другая – глубокая, с прозрачным куриным бульоном, в котором лежали три крупные, крайне аппетитные фрикадельки и домашняя лапша. Глафира невольно сглотнула.

– Да, – ответила она на вопрос хозяйки. – Личные. Мой друг уехал в командировку на три месяца, собственно говоря, именно поэтому я и смогла приехать к вам на столь долгий срок.

– Длительные командировки в последнее время стали слишком распространены, – вздохнула Резанова. – Конечно, служебное рвение я всегда приветствовала, да и деньги для любой семьи вопрос насущный, но все же так надолго уезжать из дома не совсем правильно.

Почему хозяйка имения считает командировки распространенным явлением, Глафира не поняла, но в целом с посылом была согласна.

После вкусного и сытного обеда она хотела прогуляться к озеру, но вдруг поняла, что ее неумолимо тянет в сон. Инесса Леонардовна уже покинула основной дом, сообщив, что у нее сиеста и каждый день она полтора часа отдыхает в своем флигеле. Решив, что полтора часа ничего не изменят, Глафира вернулась в свою комнату и прилегла на роскошную кровать, оказавшуюся невероятно удобной.

Для начала она провалилась «в мягкую перину», а потом сразу в сон, из которого вынырнула, разбуженная какими-то странными звуками. Над ее головой кто-то ходил. Размеренные шаги раздавались прямо над ее комнатой, хотя там не могло быть ничего, кроме чердака.

Кто-то из работников усадьбы зачем-то поднялся на чердак? Ремонтники продолжают реставрацию? У шагов наверху могло быть сколько угодно разумных объяснений, и все-таки Глафире на мгновение стало немного не по себе. Впрочем, она тут же попыталась отделаться от неприятного ощущения. Что за глупости? В разгар дня в усадьбе, в которой полно людей, не могло происходить ничего ужасного. И кто бы ни бродил по чердаку, он не нес в себе никаких угроз. Наверное, это тот самый Осип, который не Балор.

Она посмотрела на часы и порывисто села в постели. Они показывали половину шестого, а в свою комнату после обеда она поднялась без десяти два. Получается, что проспала она больше трех с половиной часов. Ничего себе!

Над головой снова раздались тихие шаги и какой-то непонятный скрип, но Глафиру они больше не беспокоили. Соскочив с кровати, она сунула ноги в тапочки, уселась за стол и открыла крышку ноутбука. Сегодняшнюю норму работы требовалось выполнить во что бы то ни стало.

На то, чтобы найти деньги, оставался максимум месяц. Где именно он их возьмет, Павел понятия не имел. Проблема усугублялась тем, что денег требовалось много, миллионов пятьдесят. Наличие двадцати миллионов ничего бы не решило, хотя и двадцать взять было катастрофически негде. И даже пять. Господи, и как же он так влип-то.

Советоваться с Марианной не имело смысла. Когда он только соглашался со строительством нового завода, она предупреждала, что это авантюра, которая обнулит все имеющиеся счета. Он тогда не согласился, потому что просчитал все до копейки. И даже на риски заложил пятнадцать процентов от изначальной сметы. Кто ж знал, что в свете новой геополитической обстановки строительные материалы вырастут в цене минимум на двадцать процентов, а новое оборудование, приобретенное в рамках инвестиционного проекта на деньги государства, придется закупать обходными путями, а потому его стоимость, с учетом изменившейся логистики доставок и обхода санкций взлетит на пятьдесят процентов!