- Хочу, чтобы ты кончила от члена в попке, а не от пальцев, - шепчу, остужая ствол смазкой.

Подвожу головку к дырочке, надавливаю, с трудом продираясь внутрь. Пиздец, как узко. Не для моих размеров дырочка. Стараюсь втиснуть хоть на половину, ещё помню про беременность.

- Расслабься, птичка, - рычу. – Пойдёт полегче.

Умничка. Расслабляется, зарываясь лицом в простыню, впиваясь ногтями в матрас, дыша через раз, постанывая выше, чем обычно.

- Потерпи… Сейчас будет хорошо… - успокаиваю, нащупывая пальцами клитор, расслабляя, работая на проникновение.

Вытаскиваю член, слышу облегчённый выдох. Рано, милая, рано. Добавляю гель, выдавливая внутрь и снова проталкиваюсь в смазанную дырочку. Процесс пошёл быстрее, с каждым выходом проталкиваю дальше, практически по яйца.

- Лар! Я больше не могу! – стонет, подвывая на конце. – Меня разорвёт!

- Не разорвёт, - отстраняюсь назад, освобождая до головки, слыша томный стон. – Вот так, милая. Покричи для меня.

Толкаюсь внутрь, выдёргивая крик. Так и работаем: выход – стон удовольствия, вход – крик от чрезмерной наполненности. Пальцы, не переставая, покручивают бугорок, ствол, как поршень, ходит по узким стенкам, накаляя, раздражая, с каждым движением углубляясь всё дальше. Теперь ей нравится, сама поддаёт, насаживается, хрипит, всасывает полностью, упираясь промежностью в яйца.

- Лар… Лар… Лар… - на выдохе бубнит. – Ещё… Не останавливайся… Сильнее… Да… Ещё…

Держусь, вбиваясь, подгоняю, даю себе кончить после того, как мышечный спазм сжимает член, судорогой выгибает Даянину спину, крик тонет в толщах матраса. Не сдерживаюсь, рычу, вою от охрененного оргазма, заливаю спермой, мечу собой последнюю пропущенную дырочку.

- Моя! Полностью! – последние движения для закрепления пройденного материала.

- Твоя… Без остатка…

20. Глава 20

Даяна

Ноги подрагивают, прикидываются ватными. Сползаю на живот, как только задница получает свободу. Сил нет, от слова вообще. Руки, ноги не шевелятся, как и язык. Нет мочи даже открыть глаза. Оргазм разметал по кровати, и тело не спешит собираться в привычную оболочку.

- Понравилось? – ложится рядом, перекатывая тряпичное тело на себя.

Мычу, слабо кивая головой, потому что я временно кончилась, посадила батарейки. Ларри понимает моё состояние, не мучает разговорами, просто гладит по спине и целует в макушку. Мы любим тишину, особенно после секса. Она нас не напрягает, нет ощущения неловкости и пустоты. Наша тишина наполнена нежными касаниями, успокаивающим дыханием, замедляющимися ударами сердца. Мы слушаем друг друга, впитываем остатки удовольствия, с жадностью вдавливаясь телами.

- Я очень сильно тебя люблю, Даяна, - разрывает тишину. – Больше жизни. Больше всего на свете. Ты моя жизнь, мой мир.

Слушаю и млею. Ему не нужен мой ответ. Он всё понимает по глазам, довольно лыбясь и прижимая сильнее, давая отдохнуть перед следующим заходом.

Всю ночь мы занимались любовью, неистово сталкиваясь в бешеном танце, проваливались, отдыхали и начинали снова. Последние часы отпуска, последние минуты в раю. Мы с жадностью пожирали друг друга, понимая, что в Москве времени наедине будет меньше. Закончив марафон под утро, встречали восход лёжа на террасе, измотанные, уставшие, временно насытившие голод.

Большую часть перелёта я проспала, свернувшись на груди у Ларри, вдыхая его запах, как лекарство от тошноты. На удивление, помогало. Заметила, что в присутствии любимого, чувствую себя гораздо лучше - ни слабости, ни тошноты, ни головокружений. Наоборот, хочется двигаться, ластиться, ощущать всю тактильность отношений. Он моя таблеточка от плохого настроения. Он мой живительный источник.