- Любимая! Я дома, - кричу с порога, ожидая увидеть выплывающую из-за угла жену.

Замечаю отсутствие фотографий, наполняющих дом семейным теплом. Что-то подсказывает, что один из больших чемоданов, стоящих в холле, наполнен ими. Сентиментальная моя. Квартирка явно нужна побольше и для полочек, куда Даяна расставит рамки, и для детской, надеюсь, не одной. Свыкаюсь с мыслью, что стану отцом. Изредка мечтаю, что нарожаем двух или трёх сорванцов, и обязательно девочку, похожую на маленького птенца с чернющими глазами.

- Милый вернулся, - выходит со стороны кухни в переднике и с прихватками в руке. – А я прощальный ужин готовлю. Не против, если поедим на пляже?

- Только “за”, - прижимаю к себе, утыкаясь в шею и оставляя жаркий поцелуй. – Десерт после ужина будет?

- Какой захочешь? – шепчет срывающимся голосом, не скрывая своего возбуждения.

- Я хочу много десерта, птичка, - впиваюсь в губы. – Много, долго и во всех позах.

Свинина, запечённая с грибами и овощами, тает во рту, напоминая, что Дая отлично готовит. Еда от поваров изысканна, но приготовлена без души, а так хочется иногда чего-нибудь простого, домашнего, душевного. Сегодня особенно хочется всего и побольше. По приезду в Москву придётся окунуться в работу с головой, оставляя на целый день Даяну одну, от этого накатывает тоска, случающаяся каждый последний день отпуска.

- Вкуснотища, - говорю на русском, донося восторг на её родном языке. – Уверен, обещанный десерт будет ещё вкуснее.

Она светится от удовольствия за похвалу, от предвкушения бессонной ночи, а я зависаю, представляя, как опробую сегодня её попку, как засажу в ротик, как прогну в душе, схватив за волосы, как буду ненасытно брать всю ночь до самого вылета. Взглядом молю сократить прогулку и заняться изголодавшимся дружком, трущемся о болезненный шов в тесных штанах. Птичка улыбается, делая вид, что не замечает, но вижу по глазам, что издевается. С рыком набрасываюсь, хватая на руки, и оскалившись несу в дом.

- Подачу первого десерта предлагаю выбрать тебе, - шепчу, поднимаясь по лестнице. – Ротик или попка? Я в душ. Выйдя, хочу по позе знать, что выбрала.

Долго раздумывать не даю. Пять минут, и выхожу из ванной комнаты, вытираясь полотенцем на ходу. Даяна стоит обнажённая на коленях, заняв прикроватный коврик.

- Значит, ротик, - соглашаюсь, подхожу вплотную, провожу большим пальцем по нижней губе, оттягивая и проталкивая слегка внутрь, упираясь в зубы и надавливая на них. – Открой, и соси сильнее.

Послушная девочка. Проходит рукой, оттягивая кожицу с головки, обхватывает губами, прогуливаясь язычком вдоль уздечки, надавливая на расщелинку, всасывая вакуумом. Рука играется с мошонкой, поглаживая, перекатывая. Поддаю бёдрами, проскальзывая глубже, чувствуя шершавость языка. Хочется уткнуться в горло, ощутить сжимающий спазм на конце головки, но не забываю о токсикозе, опасаясь спровоцировать тошноту, боюсь кончить и вызвать рвоту. Пара минут, и яйца сжимаются, посылая токи напряжение к члену. Освобождаю ротик, подхватываю за плечи, стараясь выровнять дыхание и сдержать сперму внутри.

- На кровать, лицом в матрас, - шиплю, подгоняя шлепком по попе.

Дая принимает мою любимую позу, расставив пошире ноги, раскрывшись по максимуму для меня, задрав попку выше. Опускаюсь, присасываясь к нижним губкам, вылизывая от клитора до задней дырочки, хочу вставить неимоверно, до дрожи в руках. Но рано, с попкой надо поработать, растянуть, раззадорить побольше, чтоб скулила от желания присесть на член, вобрать поглубже. Смазываю пальцы гелем, не отрывая языка от киски, посасываю и покусываю складочки, горошинку, вдавливаю палец, один, второй. Малышке нравится. Сладко стонет, насаживается на пальцы, трахается об них, трётся киской о подбородок, ускоряется, напрягая ноги, сжимая стеночки. Ей хватит несколько поступательных движений, пару кусающих засосов, и она кончит, но я останавливаюсь, вызывая недовольный, ноющий стон.