После лекарственных манипуляций Мика, Дая приходит в чувства, испуганно ощупывая обстановку вокруг. Заметив, что находится в нашей спальне, немного успокаивается, обращая внимание на Микаэля.

- Не беспокойтесь, мисс Даяна, - слышу ровный голос друга. – Это успокоительное. В Вашем положении абсолютно безвредно. Меня, кстати, Микаэл Ральти зовут. Я доктор.

Наблюдаю за её реакцией, пытаясь разобрать по мимике отношение к такой взрывной новости.

- В каком положении? – переходит на русский, и только вколотое успокоительное не даёт вывалиться глазам из орбит.

- Как в каком? – отвечает Мик, после моего перевода. - В самом что ни на есть интересном. Я, конечно, могу ошибаться, и тесты с анализами будут точнее, но, основываясь на опыте, уверен на девяносто девять процентов, что Вы беременна. Срок небольшой, но такой ранний и сильный токсикоз меня беспокоит. Пришлю к Вам медсестру. Она возьмёт необходимые анализы. С результатами жду к себе.

Микаэль торопливо собрался и ретировался из спальни, а я не могу сдвинуться с места, считывая все метаморфозы, пробегающие по Даяниному лицу. Разный спектр страха от расширенных зрачков до сдвинутых бровей, раздувающихся ноздрей и искривлённых губ. То, что она приписала меня к вражескому лагерю, понимаю по демонстративному перекату на бок и сворачиванию от меня в панцирь. Становится неприятно, горечь подступает к горлу, выжигая самое противное, что может между нами произойти: она испытывает по отношению ко мне страх! За что? Почему?

- Дая, любимая, с тобой всё в порядке? – тихо проникаю в её раковину, боясь шевельнуться, не решаясь прикоснуться.

- Я не позволю избавиться от моего ребёнка, - агрессивно шипит, закрываясь ещё больше.

Что же с ней сделали эти уроды – бывший муж и Корнилов, что она готова ненавидеть весь мир, оберегая зёрнышко, зреющее в животе? Как нужно изнасиловать мозг и душу, чтобы женщину так свернуло от известия зачатия? Смотрю на неё и осознаю, что и меня она сравняла с окружающим её дерьмом. Что может больше взбесить мужчину, чем недоверие любимой?

- Ты эту хрень только что придумала?! – перехожу на крик, не в состоянии подавить зверя. – Совсем ёбнулась?! Я похож на тварь, желающую избавиться от своего ребёнка?! От нашего ребёнка?! Делаю скидку на гормональный всплеск, но услышу это ещё раз, высеку и не посмотрю, что ты беременна!

Возможно грубо, резко, но очень доходчиво. Спина начинает расслабляться, выпрямляться, чёрный взгляд прощупывает каждый миллиметр моего лица, продираясь в душу, кончики губ слабо, неуверенно скользят вверх, изображая что-то между умственно отсталой улыбки и оскала побитой и сдавшейся собаки. Уверенности во мне пока не появилось, но это я верну. Вот сейчас обниму, поцелую, наобещаю золотые горы и небо в алмазах и верну. Сажусь на край, притягиваю к себе, боясь сжать слишком сильно, глажу по спине, по волосам, сердце пытается выбить остатки страха.

- Что мы будем делать? – дрожащий писк вылетает где-то в области груди.

- Тест, анализы, свадьба и обустройство детской, - подбадриваю испуганную птичку.

Она отрывается от грудной клетки, проникновенно смотрит в глаза, обволакивая сверкающей чернотой, проводит рукой по щеке.

- Я люблю тебя, Лар.

Весь мир переворачивается с ног на голову, розовые единороги прыгают на радуге, разбросавшей цветные полосы под потолком, искры звёзд, взрывающимся фейерверком, сотрясают стены души. Именно это мне сейчас и надо. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛАР! Именно так! Не во время оргазма! Не на камеру для поддержки! Именно так, с вывернутой наизнанку душой! С полным пониманием вечности! Без остатка себя!