Тишину колеблет тихое звучание плазмы. Ларри гладит меня по спине, я поигрываю волосками на груди, впитывая тепло, исходящее от обнажённого торса. Тянущее томление в животе и лёгкий дискомфорт между ног напоминают о проведённой бурной ночи. Не представляла, что могу так изгибаться, пластично принимать немыслимые позы, стонать и биться в оргазме несчётное количество раз. Отвыкла от спящего мужчины в своей кровати, обнимающего всю ночь, дышащего в затылок, зарываясь носом.

- Давай устроим пикник, - предлагает Лар, отвлекая от воспоминаний. – Здесь озеро в километре. Возьмём продукты, вино, плед. Разожжём костёр, посидим.

- Давай. Только мне идти не в чем, - поддерживаю идею, так как очень хочется глотнуть воздуха, наполненного майской сыростью, свежестью и хвоей.

Лар поднимается с дивана вместе со мной и несёт к лестнице, легко, не напрягаясь. Остаётся обвить его ногами, чувствуя большие руки под попой, поддерживающие, подтягивающие повыше. Мне нравится его забота. Немного грубая, немного властная. Этот мужчина привык руководить, контролировать, доминировать. Мне и это нравится. За ним чувствуешь себя в безопасности. Он всё решит, всё сделает, со всем справится. С ним хочется быть слабой, глупой, беззащитной. И это мне тоже нравится.

Безразмерный спортивный костюм, в котором я бултыхаюсь, приходится затягивать и подворачивать. Выгляжу, как сопливый подросток, решивший покозырять перед детворой в отцовском прикиде. Не хватает кепки и спички между зубами. Надев лыжи, не могу остановиться от смеха. “Вот это лапа!” вертится на языке, шмыгая ногами по полу. Владелица сети фитнес-центров, носящая деловые костюмы и брендовую обувь, в подвёрнутом мешке и резиновых тапках – картина для жёлтой прессы, причём с кричащей надписью: «Даяна Гердц просрала бизнес, пристрастившись к алкоголю». Лар сканирует меня голодным взглядом, и я понимаю, что даже в этом безобразии он хочет меня.

Не могу оторвать взгляда, пока мой мужчина собирает хворост для костра. Не глядя упаковываю в фольгу картошку, возможно криво, раскладываю остальные припасы и удерживаю глазами движения Ларри. Вот он наклоняется за толстой палкой, а куртка обтягивает широкую спину, пытаясь треснуть на швах. Остальная картинка игры мышц, натягивания сухожилий, напряжение мускульных пластин дорисовывается в голове, увлажняя трусики, как у похотливой кошки.

Обжираемся печёной картошкой под аккомпанемент горластого соловья и всполохи заходящего солнечного диска. Как давно я сидела у костра и лопала угольный картофель? В десятом классе, проводя лето в трудовом лагере. Чу́дное было время. За хорошее поведение нас возили на сбор черешни и абрикосов, проштрафившиеся отряды окучивали картошку на солнцепёке. После четырёх часов в поле, противная вода в цистерне казалась божественной, а очередь к ней сравнивалась по размеру с очередью за водкой во времена перестройки.

Тогда я чуть не лишилась девственности после палёного самогона на дискотеке. Спасло чудо, под названием овраг, в который я скатилась, пятясь от сверх возбуждённого поклонника. С тех пор крепкие напитки не употребляю, как и в больших количествах лёгкие. Предпочитаю быть с трезвой головой, не теряя контроль.

Ледяной ветер, тянущийся с воды, пробирает до мурашек, вынуждая свернуть пикник и искать убежище дома. Взглянув на себя в зеркало, ахаю и убегаю в ванную, смывать чёрные разводы вокруг рта от картофельной кожуры. Лар заваливается следом, осматривая перепачканную щетину и залезая руками под включённую мной воду.