- Так кто тебя ранил?

Княжич на миг замер. Затем склонился над Дианой низко, заглянул в зеркало, встретился взглядом с ее глазами в отражении, и хрипло, страшно, ответил:

- Звездные колдуны.

Диане показалось, что он внимательно изучает ее реакцию, всматривается в ее черты, чтобы отыскать что-то, какое-то фальшивое чувство, что-то, что выдаст ее. Но Диана, тараща глаза, осталась неподвижна и не сорвалась с места с криком.

- И… - протянула Диана, с испугом вглядываясь в его глаза, темные, сверкающие то ярким красновато-карим светом, как самый дорогой чай, то рдеющие расплавленным золотом. - И что это значит? Кто это  - звездные колдуны?

Княжич пожал плечами.

- В общем-то, -  нехотя признал он, - это тоже драконы. Только им запрещено летать. Они могут лишь ползать, жалить и рвать зубами. Их души темны и завистливы. Их языки, кажется, не умеют говорить правду. Они жаждут только одного - отнять все, что нам дорого.

***

- Бойся Звездного колдуна, - закончил свою речь княжич, словно заклинание. - Он обманет, сломает твою жизнь, отравит все, чем ты дышишь, подольет горечи полынной в еду и питье, и станет невыносимо существовать.

- Зачем им это? - в смятении выкрикнула Диана.  Слова княжича были пугающими, в них была заключена какая-то особенная зловещая сила. Диана кожей почувствовала дыхание неумолимого зла, мурашки побежали у нее по спине. - Как можно быть настолько злобным созданием?!

- Ох, какая странная ты, Ирментруда, - посмеиваясь, ответил княжич. В зеркале отразились его веселые блестящие глаза. - Прав был Эван - есть в тебе что-то странное, почти пугающее.

- Отчего же? - удивилась Диана.

- Да оттого, гладенькая моя, - ответил княжич, так же посмеиваясь и разглядывая девушку в отражении, - что ты забываешь - Ирментруды и самки вообще сами существа не самые добрые в этом мире. А тебя ужасает чужая жестокость, которая самой тебе должна казаться обычной и правильной. Притом ужасает искренне; вон ты как напугалась. Даже щеки побледнели.

- Почему ты уверен, - тихо спросила Диана, пряча взгляд от его внимательных глаз, - что я искренне напугалась? Может, я искусно притворяюсь.

- И еще об одной вещи ты забываешь, - снова хихикнул княжич, сжимая ее плечи. - Я ведь менталист. Так же, как и Эван. Разве он не говорил с тобой мысленно, разве не касался твоего разума? А все Ирментруды знают об этом, и потому  предпочитают мечтать об украшениях и платьях, чтобы не выдать себя.

- Ты мысли читать умеешь? - спросила Диана и покраснела, потому что глаза у княжича разгорелись, вспыхнули одержимым огнем.

- О да, - ответил он, внезапно охрипнув. - Умею. И даже лучше Эвана. Я все время слышу твои мысли… даже самые бессовестные, - он с нескрываемым любопытством заглянул в пылающее лицо девушки. - И никак не могу понять, что это такое ты задумала?

Диана прекрасно понимала, о чем он ведет речь.

В последние полчаса она только и думала о том, как было бы здорово прикоснуться к княжичу, поцеловать его подрагивающий живот, положить ладонь на его член и почувствовать, как тот твердеет под ласкающими его пальцами.

- Это не я, - багровея, задыхаясь от стыда, пробормотала Диана. - Это все драконий яд.

- Драконьим ядом можно отравиться только один раз, - возразил княжич, - и действие его быстро выветривается. Это твои мысли, Ирментруда. Твои странные мечты.

«Мои мечты! - отчасти сердито подумала Диана, опуская пылающее лицо. - А разгуливать без штанов и думать, что это так и надо, и на девушку никак не влияет - это чьи мысли и мечты?!»

Она вдруг ощутила то, чего не чувствовала, потому что, наверное, не обращала внимания - осторожные прикосновения к своим мыслям, которые княжич листал, как книжку с картинками. Иногда какие-то сцены становились очень яркими и сочными, словно под увеличительным стеклом - то княжич всматривался в тайные мечты девушки, в те из них, что самого его манили более всего…