Настя

— Я думаю, что не стоит, Даня. Сама доберусь, — сказала с холодом в голосе, вздёрнув подбородок как можно выше и окидывая парня ледяным взглядом.

— Слушай, Насть, — устало выдохнул, — давай хоть на некоторое время ты перестанешь показывать свой характер. Я облажался. И не раз. И я пытаюсь хоть что-то исправить.

— Похвально, — я хохотнула. — Поэтому сегодня в туалете зажимал и снова гадости говорил? Прости, не оценила. Не поняла сразу, что это работа над ошибками.

— Настя… Просто пойдём.

Я хотела ещё что-то колкое сказать, но почему-то передумала. Устала, видимо, от этого бесконечного дня. От этих качелей. От того, что все мои слова уходят в пустоту. Царицын всё равно меня не слышит. Гнёт известную только ему линию.

— Пойдём.

Поджала губы и стала подниматься по ступенькам. Щекой чувствовала взгляд Дани, поэтому излишне внимательно смотрела себе под ноги. Чтобы не споткнуться, не запутаться в ногах, которые предательски дрожали.

Влюблённой дурой была, дурой и осталась. Как остро реагировала на него, так и продолжаю.

Что-то резко царапнуло сознание. Я даже сразу не поняла, продолжила по инерции подниматься по лестнице. Остановилась резко и голову повернула к небольшому, совсем крохотному клочку ткани на выступе батареи. Понятия не имею, когда в нашей школе последний раз делали ремонт. Старые советские батареи были выкрашены уже сотни раз. Стоило на них опереться, непременно чем-то зацепишься и что-то порвёшь.

— Что такое? — Даня сразу же подошёл со спины. Но я даже не обратила внимания на его тесную близость. Сейчас другие эмоции бурлили во мне. Холод сковывал по рукам и ногам.

— Видишь? — я пальцем ткнула в кусочек ткани молочного цвета.

— И что? — В голосе Царицына сквозило непонимание.

— Милена была одета в футболку именно такого цвета.

Тишина за спиной дала понять, что Даниил не понимает, к чему я клоню. Не сразу вспомнила, что Царицын не знает про телефон.

— Не знаю, может, Алина меня накрутила, но всё это очень странно. — Повернулась к парню лицом. — Телефон Милены валялся на полу, а экран горел. Я его не успела поднять, кажется, его просто отпихнули ногой, чтобы больше не заметили. Урок закончился, а Мила не появилась. Не кажется тебе странным это? Ещё и ткань на батарее.

Я говорила сбивчиво и путано, но Царицын всё понял.

— Настя, ты надумываешь себя, — Даниил покачал головой и улыбнулся. — Кто угодно мог зацепиться. Белая ткань… половина школы будет ходить в белых футболках на физкультуру. Тёна, вон там, — пальцем указал наверх в угол, — стоит камера. Ещё одна там, — в другой угол. — Поднимемся в вестибюль, там повсюду камеры. Ты думаешь, что Милену кто-то мог похитить?

— А что мне ещё думать? — буркнула я, не желая признавать его правоту. — Меня в кладовку, чтобы ничего не заметила.

— Куда бы её дели? Она бы кричала, все бы услышали. Допустим, её ударили или усыпили, как в фильмах. Как, по-твоему, её бы пронесли мимо охраны? Два охранника сидят прямо в вестибюле.

Я только пожала плечами, понимая, что Даниил прав.

— Пойдём. Не выдумывай глупостей. Ушла она куда-то, вернётся.

— Сам дурак, — буркнула недовольно, поджав губы и нахмурив брови.

Даниил шагнул ко мне, руку положил на талию поверх пуховика и, склонив низко голову, прошептал на ухо:

— Для тебя я буду кем угодно.

Постаралась сделать вид, что я никак не отреагировала на его близость. Что вовсе не у меня мурашки побежали по коже, а все крохотные волоски на теле встали дыбом.

Я хотела отстраниться, отвернуться и продолжить подъём по ступенькам, но Даня не позволил. Он обеими руками обхватил талию, сжал и, буквально, впечатал в себя. Я ахнула от неожиданности. Распахнула глаза. Вся моя напускная невозмутимость улетучилась.