— Куда мы едем? — спрашивает Ксения, когда машина развивает предельную скорость.

Господи, храни нас от алчных гайцов.

— Боишься, что я тебя в лес завезу и оставлю там? — слежу за Ксенией в зеркало, стараясь тем временем не слишком отвлекаться от дороги. — Я не настолько плохой мальчик, хотя… если подумать...

— Ты не можешь ничего не испортить, да? — спрашивает с мнимой строгостью, но в глазах лукавый огонёк блуждает.

— Я тебя смутил? Прости, я не хотел.

— Чёрта с два ты не хотел, — отрезает, но в голосе прячется смех.

К нужному месту мы добираемся минут за двадцать, а мне не терпится отвести Ксению на крышу. Там хорошо, там днём летают птицы, а ночами звёзды настолько низко, что кажется, достаточно всего лишь протянуть руку вверх и можно пригоршнями собирать их. А ещё в этом доме живёт мой старинный друг — один из немногих, кто терпит меня, несмотря ни на что. Потому у меня всегда есть свободный доступ на крышу этого дома — одного из самых высоких в городе.

— Подожди минутку, — прошу, доставая самое необходимое из багажника.

Плед и вино — то, что может понадобиться этой ночью. Взял бы ещё презервативы, но нет, не сегодня.

Я не спрашиваю, ждёт ли снежную королеву кто-то дома — меня это не волнует. Я знаю, что у неё есть родители, знаю, что есть сестра — Ксюша рассказывала об этом во время танца. О чём-то ещё думать отказываюсь. Она не замужем и этого более чем достаточно. Есть ли у неё кто-то… тот, кто имеет полное право любить её тело, целовать до головокружения? Я не в курсе и, если честно, вникать не собираюсь. Этой ночью она со мной, а завтра будет новый день и новые возможности растопить толстые льды.

Боюсь ли я конкуренции? Хрена лысого.

— А ты, я смотрю, подготовился, — замечает, указывая рукой на большую спортивную сумку в моей руке.

— Я ещё тот стратег, — подмигиваю и взмахиваю рукой в сторону входной двери в подъезд. Не хочу тратить время на пустые разговоры.

Ксюша лишь хмыкает, а я кладу руку на её талию и слегка подталкиваю в сторону входа. Она не спорит, идёт, послушная, и, спустя пару минут я нажимаю на кнопку вызова лифта.

— Ты же знаешь, что маньяки очень любят приставать к женщинам в лифтах? — интересуюсь, а Ксюша кивает. На меня не смотрит, словно боится то ли расплакаться, то ли рассмеяться. Мне нравится, как она смущается после моих слов, хотя всеми силами пытается мне этого не показать. — Не боишься?

— А ты будешь ко мне приставать?

Когда за нашими спинами две створки съезжаются, и лифт трогается, я ставлю свободную от сумки руку рядом с головой Ксении, а она замирает, опираясь спиной о стену.

— Ты же понимаешь, что делаешь со мной? — спрашиваю без надежды на ответ. Это риторический вопрос, но Ксюша говорит:

— Я ничего не делаю… совсем ничего.

— Ты просто существуешь, и этого уже достаточно.

— Лёгких путей не ищешь, да? — Она очень серьёзная сейчас, а я пытаюсь понять, что она чувствует, но это сложно — слишком Ксения закрытая.

— Когда легко, скучно.

Лифт возносит нас на последний этаж за считанные секунды, а я борюсь с искушением нажать на большую красную кнопку, останавливая бездушную кабинку. Интересно, если я так сделаю, снежная королева меня по яйцам или по морде двинет? Или просто окатит ледяным презрением?

Створки услужливо разъезжаются, а я беру Ксюшу за руку и утягиваю за собой на просторную лестничную площадку. Здесь светло и очень чисто, а тишина такая плотная, что можно на куски резать и к столу подавать вместо еды. Чёрно-белая плитка под ногами, как костюм арлекина, а стены белоснежные и, что удивительно, ни единым матерным словом не испорченные. Образцово-показательный подъезд, не иначе.