— Но “Чёрная лилия” такое… хм… — пытаюсь подобрать слова, но они никак не хотят складываться в нормальные фразы.

— Скандальное место? — подсказывает Олег Борисович, а я охотно киваю.

Именно такое оно, скандальное. И дорогое.

— Вот такой у Литвинова выбор, потому, езжай домой и ни о чём не переживай.

Легко сказать, конечно.

— Может быть, я не поеду? — предпринимаю робкую попытку отвратить неизбежное. — Зачем я там? Документы все подготовлю, всё оформлю, но в клуб-то мне, зачем ехать?

Олег Борисович отрицательно качает головой, пресекая возражения, и слегка улыбается, напуская на себя шуточную строгость:

— Нет, Ксения. Литвинов очень чётко дал понять, что твоё присутствие обязательно. Но ты мой ассистент, потому не спорь. Я же пока ещё твой начальник.

Обложили, точно говорю. Со всех сторон обложили.

Ну и ладно. Хоть посмотрю изнутри на этот хвалёный клуб «Чёрная лилия», а обо всём остальном подумаю потом.

10. 9. Ксения

— Хочешь, я тебе свои новые туфли подарю? — заботится обо мне сестра, кладя на покрывало золотистую обувную коробку. — Я их ни разу не обувала, они новые совсем. Возьми!

Она открывает крышку с витиеватой надписью по контуру, и на свет показывается пара туфель, место которым точно на полке, а не на моих ногах. Не знаю, зачем Светка вообще их покупала, но мне они явно не подойдут. Я и так волнуюсь, мне ещё убиться не мешало для полного счастья.

— Спасибо, Светик, но нет. Да и слишком они блестящие, яркие очень.

Туфли будто бы сделанные из кожи какой-то неизученной наукой змеи даже в привычном свете люстры смотрятся вызывающе, а в стенах ночного клуба я точно буду выглядеть так, словно пришла туда найти себе летнюю подработку стриптизёршей. А на высоту каблука даже смотреть страшно, не то что выйти в таких на люди.

— Зато заметные! — заявляет Света, всё-таки не оставляя идеи нарядить меня новогодней ёлкой. — Это же “Чёрная лилия”! Рассказывали, что там очень много состоятельных мужчин и вообще… люди стремятся быть яркими.

Света взбудоражена моим походом в клуб больше меня самой. Все знают, что вход туда могут обеспечить либо состоятельные покровители, либо именные приглашения, а ни того, ни другого Светке не сыскать. Но мечтать это ей не мешает.

— Ох, систер, как же я тебе завидую, — мечтательно закатывает глаза и ложится поперёк моей кровати не спину.

Задирает повыше длинные ноги, упирается пятками о стену и шевелит ступнями в такт тихой музыке, что льётся из её телефона, лежащего рядом. Светлые волосы ореолом вокруг головы, а в голубых глазах мечтательная поволока.

— Слушай, ты же так и не рассказала, кто именно тебя туда пригласил. Расскажи, пожалуйста, мне очень интересно! — Света следит, как я перебираю вешалки с платьями и прочей нарядной одеждой и пытаюсь решить, что же лучше подойдёт для похода в “Чёрную лилию”. — Или, может быть, ты с Борисычем роман крутишь, а? Признавайся, я маме не скажу!

Хитро щурится, а я отмахиваюсь от очередной бредовой идеи. Не хватало ещё мне шефа в женихах. Да и зачем мы друг другу?

— Он женатый, между прочим. И у него трое детей твоего возраста, — напоминаю факты биографии Олега Борисовича, а Светка фыркает.

— Ну, жена и дети — проблема, конечно, но вдруг у вас любовь вспыхнула. А что? Он мужчина видный...

Я смотрю на сестру и понимаю, что мне вовсе не нравится то, что я услышала между её слов. Неприятное чувство царапает сердце, и я сажусь рядом с ней, убеждая себя, что мне послышалось, показалось. Светка же не такая, она не может всерьёз считать, что любовь способна оправдать несчастье других.