(Правда, со времен Александра III желтый цвет кантов 3-й гвардейской пехотной дивизии «постепенно заменялся оранжевым»: образцы, присылавшиеся в войска Техническим комитетом Главного Интендантского управления, с каждым годом оказывались все более оранжевого оттенка. От времени эти желто-оранжевые и оранжевые канты темнели, тогда как желтые канты времен Александра II – белели^>204…)

Во-вторых, 3-я гвардейская выделялась своей «каторжной» дисциплиной^>205 и образцовым внешним видом нижних чинов^>206 – еще более «каторжной» и еще более образцовым, чем даже в лейб-гвардии Павловском полку. Эта традиция, привитая в 1820-х гг. лейб-гвардии Литовскому и лейб-гвардии Волынскому полкам истинным последователем своего отца Павла I, цесаревичем Константином Павловичем, передалась от них и сведенным с ними в августе 1831 г. в одну дивизию Кексгольмскому и Санкт-Петербургскому гренадерским (в декабре 1894 г. ставших гвардейскими).

В-третьих, для того, чтобы добиться этих сверхидеальных дисциплины и внешнего вида, в 3-й гвардейской открыто применяли неуставные методы – «заветные приемы выучки и воспитания, не предусмотренные тогдашним уставом^>207. (Фельдфебеля подобные методы пытались практиковать и, например, в лейб-гвардии Измайловском полку – но офицерство там с этим боролось^>208…)

(Еще одна традиция дивизии – взаимная выручка пехоты и артиллерии – создалась уже в Первую мировую^>209. Тогда же 3-я гвардейская приобрела в русской армии репутацию «дивизии скорой помощи», а в германской – лучшей дивизии русской гвардии^>210.)

В лейб-гвардии Литовском полку желтое приборное сукно – присвоенное частям 3-й гвардейской пехотной дивизии – оставалось (невзирая на приобретавшие все более оранжевый оттенок официальные образцы) действительно желтым, светлее, чем в других полках дивизии, лимонно-желтого, «канареечного оттенка»^>211. (К 1914 г. желтое сукно в 3-й гвардейской пехотной шло не только на канты и рукавные клапаны, но и – в лейб-гвардии Литовском, лейб-гвардии Кексгольмском и лейб-гвардии Санкт-Петербургском полках – на обшлага и лацканы, а в лейб-гвардии Литовском – еще и на воротники, околыши фуражек и киверов и на шинельные петлицы.)

«Каторжная дисциплина» и неуставные приемы обучения и воспитания солдат в лейб-гвардии Литовском полку (по воспоминаниям попавшего в сентябре 1914 г. в его запасный батальон вольноопределяющегося) выглядели так.

«Строгость – ни охнуть, ни вздохнуть; ноги протянуть без санкции начальства нельзя. В уборную хочешь – иди с рапортом к отделенному ефрейтору. […]

Сапоги на поверке не блестят – наряд вне очереди. Пуговицы тусклы – наряд.

Клямор не блестит – гусиным шагом ходи [Да, в 3-й гвардейской заставляли чистить даже кламмер – не видную (!) под бляхой скобу поясного ремня. – А.С.]».

«Одни ходят гусиным шагом, другие бегают вокруг конюшни с фуражками, с ремнями, с котелками, с кружками, с портянками, с носками, с сапогами в зубах» – и все, «стараясь перекричать друг друга, вопят:

– Я дурак! Я дурак! Я дурак!

– Вот как чистят клямор! Вот как чистят клямор!

– Я балда! Я балда!»^>212

В итоге выковывался такой автоматизм в выполнении команд, что когда в 1899 г. (по другим данным, в 1903 г.) командир полка, бывший кавалергард генерал-майор М.А. Пашков по ошибке подал перед смотром кавалерийскую команду «Садись», он «увидал весь Литовский полк от рядового до полковника сидящих на земле»^>213.

Нижних чинов в лейб-гвардии Литовский полк подбирали из высоких безбородых блондинов^>214.

В лейб-гвардии Кексгольмском Императора Австрийского полку