Соответственно, в армейском обиходе полк называли иногда «лейб-Бородинским».

Бородинский был одной из 12 частей русской армии, в которых имелись навечно зачисленные в списки солдаты и/или офицеры. В Бородинском это был рядовой Василий Рябов – схваченный осенью 1904 г., в Русско-японскую войну, во время разведки в одежде китайца, отказавшийся, несмотря на угрозу расстрела по законам войны, отвечать на вопросы и расстрелянный японцами. Второочередной 284-й пехотный Чембарский полк (второочередной же 71-й пехотной дивизии), в котором воевал призванный из запаса Рябов, был сформирован лишь после начала «японской» войны и расформирован по ее окончании, – а срочную Василий служил в 6-й роте Бородинского полка^>197…

Как вспоминал командовавший тогда бородинцами генерал-лейтенант А.И. Тумский, в 1913–1914 гг. полк выделялся «молодым составом офицеров» («мало старых капитанов – их я совсем не помню»; «молодые штаб-офицеры»). Среди офицеров полка Тумский «совершенно не наблюдал» пьянства вроде того, что описано А.И. Куприным в «Поединке»; «пили, но, по-видимому, в меру и сдержанно»^>198…

По крайней мере, в 900-х гг. «бородинцы были на прекрасном счету»^>199.

17-я артиллерийская бригада стояла в Подляшье, во Влодаве.

Она дислоцировалась в нынешней Брестской области.

149-й пехотный Черноморский полк квартировал в Брест-Литовске (ныне Брест), 150-й пехотный Таманский полк – в Кобрине, 151-й пехотный Пятигорский полк – в Картуз-Берёзе (ныне Берёза), 152-й пехотный Владикавказский Генерала Ермолова полк – в Брест-Литовске, а 38-я артиллерийская бригада – в военном городке Михайловский Штаб (в 6 км от города Пружаны).

В Западную Белоруссию дивизия прибыла в 1894 г., а до этого ее части (и их предшественники) многие десятки лет стояли на Кавказе – и принесли с собой обычаи кавказских войск (с их тесной спайкой всех родов войск, обычаем куначества между частями, кавказскими традициями застолья, с грузинской «Мравалжамиер», со сложенными за многолетнюю Кавказскую войну 1817–1864 гг. песнями и др.)^>200… С учетом того, что в переброшенном с Кавказа в Польшу в том же 1894 г. 15-м драгунском Переяславском полку «традиции и дух славного Кавказа» «не угасли» и к 1914-му^>201 и что так же обстояли тогда дела и в покинувшей Кавказ в 1892 г. 19-й пехотной дивизии Киевского округа (о ней см. ниже), – можно с уверенностью утверждать, что так было и в 38-й дивизии.

19-й мортирный артиллерийский дивизион был расвартирован в Подляшье, в местечке Бела (ныне Бяла-Подляска).

2-й тяжелый артиллерийский дивизион также стоял в Беле.

Его иногда называли «полугвардейским»^>202: из двух его дивизий одна была армейской, а другая – гвардейской.

Квартировавшая в Варшаве, она имела более выраженную индивидуальность, нежели петербургские 1-я и 2-я гвардейские пехотные. Во-первых, жившие в иноэтничной, польской среде, ее части были сильнее сплочены – поддерживая дружеские отношения и между собой, и с другими частями «варшавской гвардии». Такому сплочению способствовала и особенность униформы – присвоенные ее полкам в 1855–1862 гг. желтые канты. В русской пехоте их имели только эти четыре полка; белые и то были у целых шести, а у всех остальных – алые (у 232 частей) или малиновые (у 114). Встречи чинов 3-й гвардейской пехотной дивизии в Софии в начале 1930-х гг. так и назывались «встречами желтого канта»; зафиксировано и выражение «наша “желтая дивизия”»