Листала фотографии. Там все мои бывшие. Первый парень, с которым я решила начать серьёзные отношения, был художником, всё время без денег, без работы, как бомжара, сколько ни одевай, все равно весь в красках. Второй был актёром, играл для меня верного любовника, изменял со всеми своими коллегами и моими соседками. Третий — музыкант, я просто устала лечить его творческий кризис в депрессии, а когда он был застукан с травкой, выгнала из своей жизни.

Мама на этот счёт сказала, что на мою активность всегда будут клевать ущербные мужчины. Поэтому, чтобы начать нормальные здоровые отношения, я должна поумерить свою самостоятельность, агрессивность и не вестись на ХЛАМ, Х- художники, Л- литераторы, А-актёры, М-музыканты.

Решила послушать маму и побыть одна, пока порох в моих пороховницах перестанет быть таким взрывоопасным. Год гуляла с подружками: в кино ходила с ними, праздники с ними, только сплала одна.

 Работа для меня всегда главное. Вот отдохнула пару деньков и снова за дело.

Часов до пяти утра ворочалась, пока не уснула. А проснулась с тяжёлой головой, ломотой во всём теле от сна на твёрдой кровати. Дело шло к полудню, и дед Стасик уже уехал. Женщины этого дома встретили меня в напряжённой тишине.

— Я, наверно, уеду сегодня, — вместо приветствия сказала я Аде, которая сузила на меня свои маленькие карие глазки. — Не буду дедушку ждать.

—Давай  мы тебя по реке отвезём, — предложила Надя, жестом приглашая меня за стол. — Что Юрку-то лишний раз беспокоить. Это быстрее будет.

 — Было бы неплохо, — согласилась я. Юру видеть особого желания не было, к тому же Надя так ревновала, что с трудом сдерживала себя, чтобы не взорваться.

Кусок в горло не лез. Ада на ведьму была похожа, её стряпню лучше даже не пробовать. Отхлебнув пару ложек куриного бульона, я поблагодарила хозяйку и поспешила убежать из этого места.

Вот и все мои приключения в деревне. В обществе двух девушек, одетых из рук вон плохо в какие-то рваные спортивные костюмы и резиновые сапоги,  спустилась к реке. В этот день было уже прохладно. На мне были джинсы, на футболку накинута тоже джинсовая куртка, на ногах черные кроссовки — я любила белые, но знала, что в деревне грязь на дорогах. Волосы распустила,  так что на станцию должна была прибыть красавицей.

Обернулась напоследок. Вряд ли я в этот дом вернусь. А на холме стояла бабка Ада и махала странно руками, делая то ли знаки, то ли танцевальные движения.

— Девчонки, а что это ваша мать машет?

Они обернулись.

— Бляха, ведьма старая, — испугалась Вика и даже голову в плечи втянула.

— Тьфу ,— сплюнула Надя. — Это она тебя прокляла.

— Серьёзно? — усмехнулась я. В такие вещи я не верила. — И надолго?

— Не бойся, года четыре держаться будет, — на полном серьёзе ответила Надя. — Вичка, ты-то, чего испугалась?

— Так мы же втроём идём, мало ли на кого осядет. Вот ведь дура, мамаша ещё называется.

— Да не робей, давно не колдовала: может, и промахнётся, — Надя вышла на берег, где к небольшой пристани была верёвками привязана моторная лодка.

Мы погрузились в лодку, девки со знанием дела завели мотор. Поплыли по реке, окружённой лесом. Вода отражала голубое небо. Скалистые берега, поросшие белым ягелем, с кустиками брусники, с другой стороны — вечно-зелёные ели и сосны, ветвями свисавшие над водой. Вокруг тишина, и безлюдная, бесконечная тайга. После бессонной ночи лодка убаюкивала и успокаивала. А душа упивалась безмолвной роскошью великолепной природы.

Над рекой стал подниматься туман. Странно.

— Девчонки, смотрите! — восхитилась я, показывая спутницам совершенно синий берег.