и Бегемотом магазина Торгсина на Смоленском рынке на Арбате (дом № 50–52, с 1936 г. – гастроном «Смоленский», ныне – гастроном сети «Азбука вкуса»). Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР (Торгсин) было создано только в январе 1931 г., а продажа товаров гражданам в обмен на золото и валюту началась только в декабре 1931 г. Оно занималось торговлей с иностранцами и советскими гражданами, имевшими «валютные ценности» (золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, наличную валюту), которые они могли обменять на пищевые продукты или другие потребительские товары в сети магазинов Торгсин, работавших вплоть до лета 1936 г. (после отмены с 1935 г. продовольственных карточек Торгсин стал нерентабельным). Это стало альтернативой предпринимавшимся ранее попыткам изъять валютные ценности у советских граждан посредством их ареста и угрозы тюрьмы, если они или их родственники не выдадут ценности властям. Эта практика была спародирована Булгаковым в главе 15 «Сон Никанора Ивановича».

Булгаков иронизирует над посетителями валютного магазина, в том числе над самим собой. На валюту, полученную от зарубежных постановщиков булгаковских пьес, драматург с женой иногда делали покупки в Торгсине. Людей будто обуял демон Бегемот, и они спешат накупить деликатесов, тогда как за пределами столиц население живет впроголодь. «Политически вредная» речь Коровьева, защищающего Бегемота – «бедный человек целый день починяет примуса; он проголодался… а откуда ему взять валюту?» – встречает сочувствие толпы и провоцирует бунт. Булгаков прекрасно знал, что магазины Торгсина наиболее успешно функционировали в период голода 1932–1933 гг., когда люди вынуждены отдавать все, что у них было, чтобы выжить. Голод 1932–1933 гг. стал непосредственным следствием «великого перелома» 1929 г. – перехода к ускоренной насильственной коллективизации сельского хозяйства.

Скрытая датировка действия содержится и в возрасте автобиографического героя – Мастера. Это «человек примерно лет тридцати восьми», а именно столько Булгакову исполнилось 15 мая 1929 г., через неделю после сдачи в «Недра» главы из «М. и М.» и ровно через две недели после того, как Воланд и его компания очутились на Патриарших. Любопытно, что в 1937 и 1939 г., читая рукопись, а затем машинопись «М. и М.» близким друзьям, автор, как явствует из дневника Е.С. Булгаковой, вольно или невольно приурочил окончание чтений к 15 мая – собственному дню рождения. Возможно, тем самым писатель стремился подчеркнуть не только автобиографичность, но и время действия московских сцен романа.

В 1929 г. Москву посетил итальянский журналист, дипломат и писатель Курцио Малапарте (Курт Эрих Зуккерт) (1898–1957), в то время – искренний поклонник Бенито Муссолини. Он познакомился и подружился с Булгаковым и так вспоминал о нем в неоконченном автобиографическом романе «Бал в Кремле». «Бал» был написан во второй половине 40-х годов, а впервые издан только в 1971 г., уже после смерти автора. Он так описал свое знакомство с Булгаковым, с которым его, скорее всего, свела Марика Чимишкиан, помогавшая Малапарте во время его визита в Москву:

«Быть христианами бесполезно. Все-таки надо быть христианами», – говорил я писателю Михаилу Афанасьевичу Булгакову, знаменитому автору драмы «Дни семьи Турбиных», который часто сопровождал меня в странствиях по городу.

– Не стоит, – ответил Булгаков.

– Люди должны страдать, – сказал я, – христианство-это зло.

– Не только потому, что человек страдает, он христианин, – отвечал Булгаков. – Мы христиане именно потому, что отказываемся от бессмысленного страдания. Надо за что-то страдать. Особенно для других.