Почти полностью восстановив дыхание, Юрий Михайлович подошёл к своему корпусу санатория, в дверях столкнулся с тучным, но подвижным, лысоватым мужчиной, в лёгких светлых брюках, лёгких туфлях и длинной и объёмной рубашке апаш на выпуск. Уступил ему дорогу. Не уступить было нельзя, человек был объёмен в поясе, в весе далеко за «сто».

Короткие ножки. Ручки в стороны. На лице улыбка, под носом светлая, подковой, бородка с усами… на шее повязан цветастый платок. Они успели уже шапочно познакомиться, когда генерал регистрировался. Имена у них были в зеркальном варианте.

– Как отдыхается, Михаил Юрьевич? – спросил Золотарёв.

Сладостно прикрыв веки, с умильной улыбкой «дядя» светло вздохнул:

– Отлично, мой генерал… На природе всегда так, мой дорогой! Природа она и есть природа! Лучший лекарь! Но, Юрий Михайлович – вы в хорошей форме, я смотрю, молодцом – завидую вам. Сейчас почти пятнадцать часов, замечаю, вы на обед опоздали… А на обед был такой вкусный борщец, такие котлетки, такие блинчики, такие официанточки… Пальчики оближешь…

Юрий Михайлович легко махнул рукой.

– Я вокруг озера решил пробежаться. Природа! Воздух! Красота! А там забор какой-то, высокий… – и шутовски напел Михаилу Юрьевичу: «Там за-а высоки-им забором…» забор… Вы случайно не знаете, что за ним? Доски плотно прибиты и высокие. Зацепиться не за что. Сорвался даже, вымазался.

«Дядя» умильно сощурился, и неожиданно высоким голосом, раскинув руки в стороны, вполне оперным тенором, с цыганским переливом, на весь санаторий пропел:

– «Спрячь за-а высоки-им забо-о-о-ром девчонку, выкраду вместе с заборо-ом», – оборвал пение, заметно красуясь своим исполнением, посмотрел сначала по сторонам, все ли слышали его тенор, потом на Золотарёва, ну и как, мол, понравилось, не слабо? Золотарёв кивнул головой, да, сильно! Михаил Юрьевич «добил» своего «тёзку-наоборот». – Я с Карузо в одной «десятке» теноров, чтоб вы знали! – Хвастливо сообщил он. Золотарёв вновь восхищённо кивнул головой: «Ууу! Неудивительно! Такой голос!». «Дядя», получив комплименты сполна, придвинулся к «тёзке-наоборот», и тихонько поведал, указывая рукой за территорию санатория. – Я знаю, что там! Не вы один любопытный, там закрытая территория. Теперь частный клуб, говорят, То ли теннисный, то ли конный, я не выяснял. Но замечу, когда ветер с той стороны, тонко навозом пахнет. Да! Заинтересовало, да? Тоже хотите узнать?

Золотарёв пожал плечами.

– Да нет, рекогносцировка. Так просто, интересно…

– Интересно-интересно, я понимаю. Там, говорят, хозяйка очень красивая. Молодая и… вообще, но… Как Джомолунгма дамочка!

Золотарёв удивлённо переспросил:

– Такая большая? Штангистка что ли или баскетболистка?.. Холодная?!

– Нет, – заметил «дядя». – Недоступная… Но страшная, говорят, как баба Яга. Ага! Всех ухажёров отшивает. Бесперспективно!

– Ух, ты… любопытно… И генералов?

Тенор внимательно оглядел Юрия Михайловича, серьёзно заметил:

– На счёт генералов не знаю, но офицеров точно на дух не переносит… Такая вот, говорят, привередливая.

В одну воронку два снаряда не…

Давно так полк не лихорадило. Первый раз с приездом американской дирижёрши было, потом переживали за своих музыкантов, которых в полку вдруг утром на разводе не оказалось, выяснилось, их за границу по тревоге увезли. Вечером или в ночь… Пути приказов командования, как говорится, не… угадаешь. Потом они вдруг нашлись, да! Их неожиданно по всем телеканалам показали в зарубежном Стокгольме. Это чёрте где, в Швеции. Более того, сильно отличились музыканты за границей. В хорошем смысле! Даже и не думали. На всю Европу. Да что там Европу, сам Верховный главнокомандующий полк отметил, и срочника Смирнова, «национальное достояние» полка и страны (Как оказалось!), и дирижёра и командира полка отметил. Вместе с ними и ряд срочников в краткосрочные, внеочередные отпуска домой поехали, другие внеочередные солдатские звания получили, то сё… Столько разных начальников потом в полку с этим побывало (Что нежелательно!), удовольствие и благодарности выражали (Что приятно!). Но, это всё нервы, переживания. И вот, не считая воспитонов в оркестре… Второй раз! И неправильно кто-то говорит, что снаряд в одну воронку два раза не падает, падает, ещё как падает.