– Что, простите?

– Я подумал, что ты тоже оттуда, – сосед неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вверх.

– Откуда? – не поняла та.

– Ну… Одна из этих… Их тех, которые шастают тут… – он снова застопорился. Силился закончить мысль. Но все слова зависли в воздухе.

Лиза оглянулась вокруг, пытаясь понять, о чём речь, и кто тут шастает.

– Простите, я вас не поняла.

– Ты чего тут копошишься? – наконец, выдавил из себя тот.

– Я не копошусь. Я подметаю.

– Угу… Новая… Получается, заместо старой… Заместо Анны? Значит, теперь тут будет фифа… Во как… – пробубнил мужик. Наконец, осмыслил этот факт и, шатаясь, медленно побрел дальше.

В воздухе остался стойкий запах перегара. Кошкина поморщилась и подумала: «Надо бы открыть на кухне окно и проветрить». Она догадалась, что это был Дим Димыч. Горький пьяница. Поэтому-то соседи прозвали его Вдым Вдымыч.

С утра пораньше он уже пребывал навеселе и теперь рулил в направлении туалета. Перебравший мужик изо всех сил старался не сбиться с маршрута, но ноги не слушались, и выходило плохо.

Раздался грохот. Этот кадр все-таки не вписался в поворот, навернулся и опрокинул ведро с водой, приготовленное для мытья пола.

– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.

Хозяйка вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Для непривычного человека это оказалось отдельным приключением.

Стены ванной комнаты когда-то давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут являлась ванна. Страшная, покрытая толстым слоем ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.

И ведь всё это Кошкина уже лицезрела. Когда её нога впервые ступила в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны.

Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь с головой погрузилась в это, сама сделалась частью коммуналки и её разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести всё в божеский вид? И возможно ли?»

– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.

– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.

– А я предупреждал!

– Исчезни, а не то в унитаз спущу! – пригрозила Кошкина, и продолжила махать щёткой, а толстяк тут же сгинул от греха подальше.

«Уф! Часть дела сделана!» – вытерла лоб хозяйка и плеснула в ведро с водой немного хлорки. Вильгельмина Карловна посоветовала купить обычную жидкую «Белизну». Самую простецкую и доступную по цене из всего, что нашлось в магазине. «Дешево и сердито. Зато результат гарантирован», – уверила соседка. И оказалась права.

И хоть старый, потёртый линолеум, что лежал в коридоре и на общей кухне, по-прежнему выглядел непрезентабельно, но зато теперь он сиял чистотой.

Елизавета широко открыла форточку на кухне. Затем огляделась вокруг и с грустью подумала: «Да-а-а… Здесь работы – непочатый край. А плиту-то как загадили! Одну ее придется драить до потери сознания. А унитаз… Вот где ужас-то!»

И руки сами потянулись за бутылкой с хлоркой. Пришлось себя подбодрить: «Ничего. Глаза страшатся, а руки делают!» В качестве скорой помощи Кошкина щедро плеснула «Белизну» в унитаз. Тот издал невнятный звук. Видимо, удивился. Не привык к подобным манипуляциям.

«Ну вот. Теперь хотя бы не будет «ароматов», как в придорожном деревянном сортире. Всё. На сегодня хватит! Иначе сойду с ума с непривычки!» – новая обитательница коммуналки разогнула усталую спину и сделала несколько бодрых взмахов руками.