Да, они, конечно, нездоровы…
Мышцами, однако впечатляют…
«Бандитский лагерь низкорослый…»
Бандитский лагерь низкорослый
Ежи седеющих голов,
Здесь каждый зэк стоит – подросток,
Здесь всякий молод, нездоров…
Печёт их солнце на рассвете,
И на закате их печёт,
Они все лёгкие, как дети,
Поскольку вечно на диэте —
Ни грамма жира не растёт…
Придут поспешно офицеры,
Их сосчитают, и уйдут.
Постны, хмуры и грязно-серы,
Они стоят, сирены ждут
Завоет скорбная сирена,
Рассыпятся бедняг ряды.
Их приняла иная смена —
Ну, если образно, замена:
«Ежов» сдал пост для «Ягоды»
«Нет ничего… Бессмыслен щебет детский…»
Нет ничего… Бессмыслен щебет детский,
Родителей столовая возня,
Как взбунтовавшийся орешек грецкий,
Несётся шар земной, неся меня…
Ад ледяной, и жаркий Ад огня…
Как яйца твёрдые, планеты
Несутся, свои оси наклоня,
Сквозь и метеориты, и кометы…
Нет ничего – ни злобы, ни любви
И только мира жалкий подоконник,
Где как цветок стою я, жизнь прерви!
Ты, случай! И себе не назови!
Мгновенно так,
как взмахом сабли, конник!
2012-й
Две тыщи двенадцатый! Ну, выходи!
Сейчас посчитаем с тобою,
Кого мы пригрели на тёплой груди,
Какому зловещему строю,
Мы не преградили змеиный их путь.
Сейчас мы врагов посчитаем!
И тех, что друзьями нам лезли на грудь,
Но Каины стали, узнаем!
Две тыщи двенадцатый, потен и зол
Он лезет в дверную щёлку.
Найдётся на нас аккуратный Мавзол,
Без внутренностей на полку,
Истории свалит, лежали чтоб мы
Один, – Эдуард Великий,
В гробу лакированном из хохломы
Иль купленным в шведском их Ikey
…………………….
Здесь небо неяркое, холоден свод,
Невест не спеша выбирают —
Не скифы, но финны, угрюмый народ,
Хоть «русским» себя называют.
Отсутствует тот же у них хромосом,
Что у могикан с ирокезами.
Напившийся водки опасным бесом
С гранатой бежит и обрезами.
Две тыщи двенадцатый, нас рассчитай
На мертвых и на живых!
Одних съевропей, а других окитай!
И плюх, и бум-бум, и колых…
«Итак, мой друг, мы терпим крах…»
Итак, мой друг, мы терпим крах,
В кромешном утреннем тумане
Как девочка, кричащая в горах
То «тётя Надя!» то «тётя Аня!»
Как девочка, отставшая от группы,
Ей со скалы видны бараньи трупы,
Ей страшно так!
Остаться черепом в предгориях Алуппы,
А над тобой – зловещий Аю-Даг…
То тётю Аню окликают,
То тётю Надю назовёт.
Весной здесь кости собирают
Туристов, выпавших в пролёт.
Ущелья дно здесь каменисто,
Покато, но искривлено.
«Ущельем мёртвого туриста»
Народом прозвано оно…
И мы, мой друг, как та девчонка,
Блуждаем, бегаем, зовём.
А снегу много, льда лишь плёнка
И за туманом ждёт фантом…
«Я не владелец ничего…»
Я не владелец ничего,
Я лишь отец мальца и крошки.
Фифи приходит, выгнув ножки,
Партнёрша тела моего.
Я – нож для её круглой ложки,
Я – лунки её злобный кий,
Я узкоусый хан Батый,
Вспоровший внутренности кошки…
Анатомия героя
Ужасный череп шишковатый,
Такой израненный и злой
Как будто страшные солдаты
В футбол играли головой.
Нога отвратна – до колена,
Осколки, оцарапав всю,
Ей перебили жилы, вены…
Как карта острова Хонсю,
Ты смотришься, нога героя…
Зубов отсутствует штук шесть
(Но нету, Боже, геморроя,
И член серьёзный ещё есть!)
Но, перейдём к груди. В ней астма.
Приходит, впрочем, не всегда…
Вам, в общем, стало уже ясно
Что чуть коптит моя звезда…
Однако мозг мой не натружен,
Четыре сотрясенья пусть.
Ещё я дважды был контужен,
Однако прочь пошла ты, грусть!
Придёт вот девка молодая
И всеми этими… изъян
Дразня, прельщая и пугая,
Восторжествую, словно хан…
«Мир приключений узкоглазых…»
Мир приключений узкоглазых,
Стоящий к Западу спиной,
Монгол с таинственной чалмой,
В лазурном небе водолазы,
В скафандрах, с шлангами петлёй,